– Извините, а где здесь офис мистера Демурга? – осведомился я у девушки необычной красоты, которая по-видимому находилась здесь именно для того, чтобы направлять посетителей в нужные им места.
– Сектор номер шесть, средний коридор, девятая дверь налево, – мило улыбнувшись, ответила красавица.
– Спасибо, – я двинулся в указанном направлении.
– Постойте!!! – выкрикнула вдруг она.
Я обернулся через левое плечо и, поправив свой галстук, произнёс:
– Это вы мне?
– Вот именно этого вам делать не стоит, – сказала девушка, подёргав верхнюю пуговицу своей кофточки, с детальной точностью передав мою привычку поправлять галстук. – Это его раздражает.
– Раздражает? Кого? – спросил я.
– Мистера Демурга, – ответила девушка.
Не знаю, почему, но у меня похолодело в груди. Я туго сглотнул и, вытянув шею, опять поправил галстук.
– Вам его лучше снять, – сказала девушка.
– Вы имеете в виду мой галстук? – уточнил я.
– Да, – коротко ответила она и добавила, протягивая свою изящную ручку: – Отдайте его мне, вам он больше ни к чему.
Несмотря на нелепость всего, сказанного девушкой, я всё-таки снял галстук и отдал ей. Она взяла его, положила на свой стол и, проведя по нему указательным пальцем, произнесла:
– Таффи.
– Кто?! – недоумённо уточнил я, заслышав незнакомое мне имя.
Девушка бросила на меня непонимающий и подозрительный взгляд, потом мотнула своей головой, будто хотела освободиться от какого-то видения, и как-то сдавленно выбросила повторное:
– Таффи!
Я глядел на неё и чувствовал себя маленьким ребёнком, который заблудился в ночном лесу. Девушка вдруг ни с того, ни с сего начала плакать. Я осторожно взял её за плечо. Почувствовав моё прикосновение, она тут же отстранилась.
– С вами всё в порядке? – спросил я.
Но красавица ничего не ответила, лишь только махнула своей рукою, указывая на лежащую рядом с моим галстуком алюминиевую пластинку с вытесненным на ней номером 110.
– Это мне?
– Да, вам, – прохлюпала девушка. – Постарайтесь его не терять. Держите всегда при себе. Если мистер Демург застанет вас без номерка, то последствия могут быть весьма трагичными.
При хорошем стечении обстоятельств я повернулся бы и пошёл отсюда прочь, но куда? У меня нет денег, нет жилья, нет ничего. Оставался только один путь – пойти к мистеру Демургу и подписать с ним контракт.
Я взял со стола номерок и положил его в карман.
– Как вас зовут? – спросил я у девушки.
– Айта, – ответила та, подавая мне свою изящную ручку, на этот раз, очевидно, для того, чтобы я оставил на ней лёгкий след своего поцелуя.
Стеснясь назвать своё имя, поскольку я всегда находил его смешным, я просто молча пожал её кисть. Рука Айты была очень холодной, как у мертвеца, но держать её всё равно было приятно. И я держал эту руку и ждал, что девушка первой захочет нарушить фиксированное рукопожатие, но ничего подобного не произошло. Она даже малейшей попытки не предприняла, чтобы освободиться. Лишь склонив ближе к правому плечу свою прелестную головку, стала жадно пожирать меня большими безумно красивыми глазами и, нежно улыбаясь, прошептала наконец:
– Вы любите ящериц?
– Не знаю, – ответил я, чувствуя, как в моих венах закипает кровь.
– А я люблю, особенно вот этих, – прерывисто дыша, произнесла Айта и свободной рукой сжала мой уже полунабухший член.
Высвободив ту руку, которую я до этого сжимал своею, она принялась расстёгивать мне брюки, после чего опустила их вместе с трусами до пола, схватилась за мои ягодицы и запустила в свой очаровательный ротик мой до отказа наполненный кровью член.
...Задерживая и сбивая дыхание, я стал ритмично подавать свою сперму внутрь рта Айты. Было такое ощущение, как будто я погрузился в тёплый мёд. Айта не успевала глотать сперму и та, прорываясь наружу, растекалась по её губам и подбородку.
– Ах ты, мерзкая шлюха! – послышался голос за моей спиной.
Вздрогнув от неожиданности, я оттолкнул Айту и, натянув трусы, а затем и брюки, замер в нерешительности. Мне не хотелось поворачиваться и показывать своё лицо Тому, Кто Застал Меня Врасплох. Но, похоже, этим человеком, чьи шаги тяжёлой поступью громыхали за моей спиной и звучали всё ближе и ближе, явно владело противоположное желание.
Приблизившись ко мне вплотную, он левой рукой обхватил мою шею и крепко прижал меня к себе. Краем глаза я заметил, как с правой стороны, сантиметрах в десяти от моей головы, медленно проплыло дуло пистолета. Затем барабан, чуть ниже барабана – спусковой крючок, на котором уверенно расположился указательный палец правой руки Того, Кто Стоял Позади Меня.
По мере продвижения ствола, барабана и находящегося под ним спускового крючка с указательным пальцем, появилась рукоять, обвитая остальными пальцами той же руки. Над рукоятью в не боевом положении тупо возвышался ударный механизм, плавно переходящий в маленький боёк.
Следом явилось запястье, украшенной блестящим браслетом из чешуи механического тунца. Далее следовало уже предплечье, искусно обшрамированное магическими узорами. Наконец рука остановилась, и её большой палец, отойдя от рукояти пистолета, медленно пополз к бойку, потянул его на положение "огонь"...
Щёлк! – щёлкнул бойком палец и так же медленно вернулся в исходное положение.
– Сто десятый... Я в тебе разочарован, хотя это очень на тебя похоже, – прохрипел в моё ухо хозяин руки с большим пистолетом, приводя в действие ударный механизм.
Бах!!!
Айта, по-видимому, ничего не почувствовала. Она по прежнему смотрела своими перепуганными глазами на воронёный ствол пистолета, из которого струилась тонкая змейка сизого дома. Пуля попала точно между её тонких бровей, но это нисколько её не портило, а даже наоборот – след от пули придавал девушке дополнительное обаяние. Густая кровь, смешавшись с моей спермой, превратилась в малиновый янтарь, который особенно ярко подчёркивал красоту губ Айты.
Рука с пистолетом исчезла так же, как и появилась. Другая рука отпустила мою шею и Тот, Кто Стоял Позади Меня, спросил:
– Сто десятый, почему ты в очках?
– Я... я плохо вижу... У... у меня... зрение... зрение плохое, – прозаикался я.
– Меня не интересует, какое у тебя зрение, хорошее или плохое! Разве Айта тебе не говорила, что очки меня раздражают?
И тут я понял, что за моей спиной стоит не кто иной, как сам мистер Демург. Я осторожно шагнул вперёд, остановился и медленно повернулся.
Первое, что я увидел – это широченную мускулистую грудь с вытатуированной надписью готическим шрифтом: "МИСТЕР ДЕМУРГ".
М. Демург был очень высокого роста и атлетического телосложения. Его ноги были закованы в какие-то странные конструкции, состоящие из толстых дисков, длинных трубок и мощных зажимов. Всё это вместе отдалённо напоминало станки для вытягивания и сращивания костей. Там, где начинались эти конструкции, заканчивалась короткая туника, ловко смастерённая из пластин панциря ледовитой черепахи. Далее шёл голый торс, на котором то там, то тут располагались татуировки. Это были воистину настоящие художественные шедевры. На голову же его был надет рыцарский шлем с огромными рогами неизвестного мне животного и искусно исполненным забралом, под котором скрывалось непосредственно лицо М. Демурга.
– Мистер Демург, про очки мне Айта ничего не говорила. Она только сказала, что вас раздражает, когда кто-то поправляет свой галстук.
– Это было вчера! – рявкнул сквозь забрало М. Демург. – А сегодня меня раздражают очки. Запомни: сегодня – среда, в среду меня раздражают очки; во вторник – поправка галстуков, если будет таковой; в четверг – произнесение моего имени, а пятницу, субботу и воскресенье лучше ВООБЩЕ не попадаться мне на глаза... Понял?!
– Понял, – пролепетал я. – А в понедельник?
– ЧТО в понедельник? – пробурчал М. Демург, ковыряясь подмышкой стволом пистолета.
– Что В ПОНЕДЕЛЬНИК вас раздражает? – уточнил я.
– А! В понедельник? В понедельник ничего не раздражает... В понедельник выходной, – пояснил он и, немного подумав, добавил: – У меня... Выходной...
От всего произошедшего моя голова гудела как улей с пчёлами, а перед глазами всё плыло и качалось. "Зачем я сюда пришёл? Зачем? На кой чёрт сдался мне этот контракт? Уж лучше бы я жил как раньше, пусть без денег, пусть без жилья, работы, но зато свободный, независимый... А теперь что? Что теперь? Впереди – М. Демург, отмороженный напрочь; позади – мёртвая Айта с дырой в голове. Зачем? Зачем мне всё это?"
– Сто десятый! Что-то ты выглядишь совсем ни к чёрту, – с издёвкой процедил М. Демург. – Давай-ка подпишем контракт и можешь быть свободным до завтрашнего утра.
– Я передумал. Я не буду... Я отказываюсь подписывать с вами контракт! – резанул я.
– Э-э-э, нет, дорогой мой! Ты подпишешь контракт, и ещё как подпишешь! В противном случае я засажу тебя в тюрягу, – проугрожал мне мистер Демург, размахивая своим пистолетом.
– За что?
– За изнасилование и убийство моей жены Айты.
– Айта? Айта – ваша жена?! Но я её не убивал, это вы... ВЫ её убили! И я не насиловал. Она сама.
– Ну, знаешь... Сама – не сама, суд поверит МНЕ.
– Почему суд поверит ВАМ?
– Потому что на её лице ТВОЯ сперма, а не моя... Ясно тебе?
И тут я понял, что вляпался по самое горло. Моя сперма на губах и подбородке Айты – это действительно неопровержимая улика.
– На! Держи! – сказал М. Демург и протянул мне футлярчик величиной со спичечный коробок.
– Что это? – спросил я, принимая сей футлярчик.
– Открой, увидишь! – ответил мистер Демург.
Я открыл футляр. В нём лежали игла и пузырёк с тёмной жидкостью.
– Что мне теперь с этим делать?
– Подписывать контракт.
– А где контракт?
Мистер Демург протянул свою левую руку и сурово произнёс:
– Моё тело – это сплошной контракт!
Я взял иглу, открыл пузырёк и, обмакнув в тёмную жидкость кончик иглы, спросил:
– Что я должен вытатуировать? Свою подпись, что ли?
– Ну да... Подпись. Но только не ту подпись, что ты обычно привык ставить... ну, там на бумагах, на документах...
– Тогда что же мне татуировать?
– То же, что и все остальные... Нарисуй что-нибудь.
– Но, мистер Демург, я не умею рисовать.
– Ты не умеешь рисовать?! Разве ты не художник?!
– Нет... Я не художник...
– Как?! – пикнул М. Демург и, громыхая своими конструкциями, направился в сторону стола, за которым когда-то сидела Айта. Подойдя к нему, он открыл нижний ящик и, вынув оттуда какой-то листок, стал излагать вслух его содержание:АССОЦИАЦИЯ ПОГИБШИХ ХУДОЖНИКОВ
Таффи Клёстер.
Порядковый номер 110.
Великий и непревзойдённый художник.
Погиб от руки своей любовницы.– Разве ты не Таффи Клёстер?
– Нет, я не Таффи... Я Толитап...
– Клёстер?
– Нет. Просто Толитап.
– Уверен?
– Да, уверен.
– Значит, ты не художник... Ты из тяжёлых человеческих материалов, – разочарованно протянул М. Демург и обронил пистолет.
– Извините, мистер Демург, – произнёс я вежливым тоном. – С тех пор, как я очутился в этом здании, всё происходящее для меня кажется довольно странным и – как бы это сказать – не совсем нормальным...
Легонько помахав рогатым шлемом и обречённо разведя своими руками, до отказа увешанными бицепсами и трицепсами, М. Демург дал мне понять, что он воздерживается от каких-либо комментариев, поскольку, видимо, сам окончательно и бесповоротно запутался в своих делах.
Вдруг за моей спиной что-то или кто-то зашевелился. Я тут же обернулся и увидел стоящую как ни в чём ни бывало Айту.
– Айта?!?!?! – вскрикнул я, ощутив лёгкий укол сначала в темя, потом в сердце.
– Толитап! – нежно произнесла девушка, соскребая изящной ручкой со своих губ уже засохший малиновый янтарь. – Извините, мы приняли вас за другого... Произошла ошибка... Не сердитесь...март 2001
К содержанию книжки Сергей Мякшин
ОШИБКА
– Извините, а где здесь офис мистера Демурга? – осведомился я у девушки необычной красоты, которая по-видимому находилась здесь именно для того, чтобы направлять посетителей в нужные им места.
– Сектор номер шесть, средний коридор, девятая дверь налево, – мило улыбнувшись, ответила красавица.
– Спасибо, – я двинулся в указанном направлении.
– Постойте!!! – выкрикнула вдруг она.
Я обернулся через левое плечо и, поправив свой галстук, произнёс:
– Это вы мне?
– Вот именно этого вам делать не стоит, – сказала девушка, подёргав верхнюю пуговицу своей кофточки, с детальной точностью передав мою привычку поправлять галстук. – Это его раздражает.
– Раздражает? Кого? – спросил я.
– Мистера Демурга, – ответила девушка.
Не знаю, почему, но у меня похолодело в груди. Я туго сглотнул и, вытянув шею, опять поправил галстук.
– Вам его лучше снять, – сказала девушка.
– Вы имеете в виду мой галстук? – уточнил я.
– Да, – коротко ответила она и добавила, протягивая свою изящную ручку: – Отдайте его мне, вам он больше ни к чему.
Несмотря на нелепость всего, сказанного девушкой, я всё-таки снял галстук и отдал ей. Она взяла его, положила на свой стол и, проведя по нему указательным пальцем, произнесла:
– Таффи.
– Кто?! – недоумённо уточнил я, заслышав незнакомое мне имя.
Девушка бросила на меня непонимающий и подозрительный взгляд, потом мотнула своей головой, будто хотела освободиться от какого-то видения, и как-то сдавленно выбросила повторное:
– Таффи!
Я глядел на неё и чувствовал себя маленьким ребёнком, который заблудился в ночном лесу. Девушка вдруг ни с того, ни с сего начала плакать. Я осторожно взял её за плечо. Почувствовав моё прикосновение, она тут же отстранилась.
– С вами всё в порядке? – спросил я.
Но красавица ничего не ответила, лишь только махнула своей рукою, указывая на лежащую рядом с моим галстуком алюминиевую пластинку с вытесненным на ней номером 110.
– Это мне?
– Да, вам, – прохлюпала девушка. – Постарайтесь его не терять. Держите всегда при себе. Если мистер Демург застанет вас без номерка, то последствия могут быть весьма трагичными.
При хорошем стечении обстоятельств я повернулся бы и пошёл отсюда прочь, но куда? У меня нет денег, нет жилья, нет ничего. Оставался только один путь – пойти к мистеру Демургу и подписать с ним контракт.
Я взял со стола номерок и положил его в карман.
– Как вас зовут? – спросил я у девушки.
– Айта, – ответила та, подавая мне свою изящную ручку, на этот раз, очевидно, для того, чтобы я оставил на ней лёгкий след своего поцелуя.
Стеснясь назвать своё имя, поскольку я всегда находил его смешным, я просто молча пожал её кисть. Рука Айты была очень холодной, как у мертвеца, но держать её всё равно было приятно. И я держал эту руку и ждал, что девушка первой захочет нарушить фиксированное рукопожатие, но ничего подобного не произошло. Она даже малейшей попытки не предприняла, чтобы освободиться. Лишь склонив ближе к правому плечу свою прелестную головку, стала жадно пожирать меня большими безумно красивыми глазами и, нежно улыбаясь, прошептала наконец:
– Вы любите ящериц?
– Не знаю, – ответил я, чувствуя, как в моих венах закипает кровь.
– А я люблю, особенно вот этих, – прерывисто дыша, произнесла Айта и свободной рукой сжала мой уже полунабухший член.
Высвободив ту руку, которую я до этого сжимал своею, она принялась расстёгивать мне брюки, после чего опустила их вместе с трусами до пола, схватилась за мои ягодицы и запустила в свой очаровательный ротик мой до отказа наполненный кровью член.
...Задерживая и сбивая дыхание, я стал ритмично подавать свою сперму внутрь рта Айты. Было такое ощущение, как будто я погрузился в тёплый мёд. Айта не успевала глотать сперму и та, прорываясь наружу, растекалась по её губам и подбородку.
– Ах ты, мерзкая шлюха! – послышался голос за моей спиной.
Вздрогнув от неожиданности, я оттолкнул Айту и, натянув трусы, а затем и брюки, замер в нерешительности. Мне не хотелось поворачиваться и показывать своё лицо Тому, Кто Застал Меня Врасплох. Но, похоже, этим человеком, чьи шаги тяжёлой поступью громыхали за моей спиной и звучали всё ближе и ближе, явно владело противоположное желание.
Приблизившись ко мне вплотную, он левой рукой обхватил мою шею и крепко прижал меня к себе. Краем глаза я заметил, как с правой стороны, сантиметрах в десяти от моей головы, медленно проплыло дуло пистолета. Затем барабан, чуть ниже барабана – спусковой крючок, на котором уверенно расположился указательный палец правой руки Того, Кто Стоял Позади Меня.
По мере продвижения ствола, барабана и находящегося под ним спускового крючка с указательным пальцем, появилась рукоять, обвитая остальными пальцами той же руки. Над рукоятью в не боевом положении тупо возвышался ударный механизм, плавно переходящий в маленький боёк.
Следом явилось запястье, украшенной блестящим браслетом из чешуи механического тунца. Далее следовало уже предплечье, искусно обшрамированное магическими узорами. Наконец рука остановилась, и её большой палец, отойдя от рукояти пистолета, медленно пополз к бойку, потянул его на положение "огонь"...
Щёлк! – щёлкнул бойком палец и так же медленно вернулся в исходное положение.
– Сто десятый... Я в тебе разочарован, хотя это очень на тебя похоже, – прохрипел в моё ухо хозяин руки с большим пистолетом, приводя в действие ударный механизм.
Бах!!!
Айта, по-видимому, ничего не почувствовала. Она по прежнему смотрела своими перепуганными глазами на воронёный ствол пистолета, из которого струилась тонкая змейка сизого дома. Пуля попала точно между её тонких бровей, но это нисколько её не портило, а даже наоборот – след от пули придавал девушке дополнительное обаяние. Густая кровь, смешавшись с моей спермой, превратилась в малиновый янтарь, который особенно ярко подчёркивал красоту губ Айты.
Рука с пистолетом исчезла так же, как и появилась. Другая рука отпустила мою шею и Тот, Кто Стоял Позади Меня, спросил:
– Сто десятый, почему ты в очках?
– Я... я плохо вижу... У... у меня... зрение... зрение плохое, – прозаикался я.
– Меня не интересует, какое у тебя зрение, хорошее или плохое! Разве Айта тебе не говорила, что очки меня раздражают?
И тут я понял, что за моей спиной стоит не кто иной, как сам мистер Демург. Я осторожно шагнул вперёд, остановился и медленно повернулся.
Первое, что я увидел – это широченную мускулистую грудь с вытатуированной надписью готическим шрифтом: "МИСТЕР ДЕМУРГ".
М. Демург был очень высокого роста и атлетического телосложения. Его ноги были закованы в какие-то странные конструкции, состоящие из толстых дисков, длинных трубок и мощных зажимов. Всё это вместе отдалённо напоминало станки для вытягивания и сращивания костей. Там, где начинались эти конструкции, заканчивалась короткая туника, ловко смастерённая из пластин панциря ледовитой черепахи. Далее шёл голый торс, на котором то там, то тут располагались татуировки. Это были воистину настоящие художественные шедевры. На голову же его был надет рыцарский шлем с огромными рогами неизвестного мне животного и искусно исполненным забралом, под котором скрывалось непосредственно лицо М. Демурга.
– Мистер Демург, про очки мне Айта ничего не говорила. Она только сказала, что вас раздражает, когда кто-то поправляет свой галстук.
– Это было вчера! – рявкнул сквозь забрало М. Демург. – А сегодня меня раздражают очки. Запомни: сегодня – среда, в среду меня раздражают очки; во вторник – поправка галстуков, если будет таковой; в четверг – произнесение моего имени, а пятницу, субботу и воскресенье лучше ВООБЩЕ не попадаться мне на глаза... Понял?!
– Понял, – пролепетал я. – А в понедельник?
– ЧТО в понедельник? – пробурчал М. Демург, ковыряясь подмышкой стволом пистолета.
– Что В ПОНЕДЕЛЬНИК вас раздражает? – уточнил я.
– А! В понедельник? В понедельник ничего не раздражает... В понедельник выходной, – пояснил он и, немного подумав, добавил: – У меня... Выходной...
От всего произошедшего моя голова гудела как улей с пчёлами, а перед глазами всё плыло и качалось. "Зачем я сюда пришёл? Зачем? На кой чёрт сдался мне этот контракт? Уж лучше бы я жил как раньше, пусть без денег, пусть без жилья, работы, но зато свободный, независимый... А теперь что? Что теперь? Впереди – М. Демург, отмороженный напрочь; позади – мёртвая Айта с дырой в голове. Зачем? Зачем мне всё это?"
– Сто десятый! Что-то ты выглядишь совсем ни к чёрту, – с издёвкой процедил М. Демург. – Давай-ка подпишем контракт и можешь быть свободным до завтрашнего утра.
– Я передумал. Я не буду... Я отказываюсь подписывать с вами контракт! – резанул я.
– Э-э-э, нет, дорогой мой! Ты подпишешь контракт, и ещё как подпишешь! В противном случае я засажу тебя в тюрягу, – проугрожал мне мистер Демург, размахивая своим пистолетом.
– За что?
– За изнасилование и убийство моей жены Айты.
– Айта? Айта – ваша жена?! Но я её не убивал, это вы... ВЫ её убили! И я не насиловал. Она сама.
– Ну, знаешь... Сама – не сама, суд поверит МНЕ.
– Почему суд поверит ВАМ?
– Потому что на её лице ТВОЯ сперма, а не моя... Ясно тебе?
И тут я понял, что вляпался по самое горло. Моя сперма на губах и подбородке Айты – это действительно неопровержимая улика.
– На! Держи! – сказал М. Демург и протянул мне футлярчик величиной со спичечный коробок.
– Что это? – спросил я, принимая сей футлярчик.
– Открой, увидишь! – ответил мистер Демург.
Я открыл футляр. В нём лежали игла и пузырёк с тёмной жидкостью.
– Что мне теперь с этим делать?
– Подписывать контракт.
– А где контракт?
Мистер Демург протянул свою левую руку и сурово произнёс:
– Моё тело – это сплошной контракт!
Я взял иглу, открыл пузырёк и, обмакнув в тёмную жидкость кончик иглы, спросил:
– Что я должен вытатуировать? Свою подпись, что ли?
– Ну да... Подпись. Но только не ту подпись, что ты обычно привык ставить... ну, там на бумагах, на документах...
– Тогда что же мне татуировать?
– То же, что и все остальные... Нарисуй что-нибудь.
– Но, мистер Демург, я не умею рисовать.
– Ты не умеешь рисовать?! Разве ты не художник?!
– Нет... Я не художник...
– Как?! – пикнул М. Демург и, громыхая своими конструкциями, направился в сторону стола, за которым когда-то сидела Айта. Подойдя к нему, он открыл нижний ящик и, вынув оттуда какой-то листок, стал излагать вслух его содержание:АССОЦИАЦИЯ ПОГИБШИХ ХУДОЖНИКОВ
Таффи Клёстер.
Порядковый номер 110.
Великий и непревзойдённый художник.
Погиб от руки своей любовницы.– Разве ты не Таффи Клёстер?
– Нет, я не Таффи... Я Толитап...
– Клёстер?
– Нет. Просто Толитап.
– Уверен?
– Да, уверен.
– Значит, ты не художник... Ты из тяжёлых человеческих материалов, – разочарованно протянул М. Демург и обронил пистолет.
– Извините, мистер Демург, – произнёс я вежливым тоном. – С тех пор, как я очутился в этом здании, всё происходящее для меня кажется довольно странным и – как бы это сказать – не совсем нормальным...
Легонько помахав рогатым шлемом и обречённо разведя своими руками, до отказа увешанными бицепсами и трицепсами, М. Демург дал мне понять, что он воздерживается от каких-либо комментариев, поскольку, видимо, сам окончательно и бесповоротно запутался в своих делах.
Вдруг за моей спиной что-то или кто-то зашевелился. Я тут же обернулся и увидел стоящую как ни в чём ни бывало Айту.
– Айта?!?!?! – вскрикнул я, ощутив лёгкий укол сначала в темя, потом в сердце.
– Толитап! – нежно произнесла девушка, соскребая изящной ручкой со своих губ уже засохший малиновый янтарь. – Извините, мы приняли вас за другого... Произошла ошибка... Не сердитесь...март 2001Кротовина На главную страницу К содержанию книжки