1) рецензия Игоря Тимофеева, "Газета.ру" от 12 марта 2009 года

http://www.gazeta.ru/culture/2009/03/12/a_2956540.shtml
 

План Пути-Пучи -- не наша победа

-- 12.03.09 14:41 --

Липецкое микроиздательство "Крот" выпустило сногсшибательным тиражом (100 экз.) новый роман Владимира Покровского -- ведущего отечественного фантаста 80-х, который дал имя заметному направлению литературы, оказал неизгладимое влияние на младших товарищей, а потом цинично удалился в редакционное подполье.
 

В конце 80-х особенно пытливые литературоведы впадали в некоторый ступор, пытаясь пристроить по полкам новых авторов вроде Виктора Пелевина, Андрея Лазарчука, Андрея Столярова или Эдуарда Геворкяна. А они, что твой Жихарка, в подогнанные полки не лезли. И тогда Владимир Покровский, московский научный журналист и везучий молодой (в сорок, как положено, лет) писатель, рассказы которого украшали половину чего-либо стоящих сборников фантастики, -- так вот, тогда Покровский и придумал термин «турбореализм», забав с которым всем желающим хватило лет на пять.
 

Идея была такая: реализм имеет дело с реальностью, фантастика внедряет в эту реальность вымысел, а турбореализм исходит из того, что реальность и есть вымысел.
 

На самом деле смысл дискуссий был не совсем академическим: внедрение нового термина запросто трактовалось как не первая и далеко, конечно, не последняя попытка группы фантастов отряхнуть с ног цеховой прах и обратить на себя внимание широкой публики, числящей фантастику по разряду «популярные лекции об атомном тракторе».

Совсем успешной попытку назвать нельзя -- рановато стартовали, до появления "Матрицы" и иных популярных пособий по солипсизму, снесших крышу благодарному человечеству, оставалось еще лет десять. Но отдельные удачи турбореалистам улыбались, и достаточно широко. Достаточно вспомнить творческий путь, а лучше тиражи Виктора Пелевина. Да и прочим авторам, причисленным к разряду, есть чем похвастаться. А вот везучий Покровский, "Танцы мужчин" и куаферский цикл которого, положа руку на сердце, легко убирали почти любой шедевр Пелевина (если не считать рассказов из гениального дебютного сборника "Синий фонарь"), -- он вот печатается сто-ровным тиражом.
 

Дело не в кризисе, конечно, и не в падении мастерства.
 

У Покровского и прошлая книжка вышла там же – и вдвое меньшим тиражом. Зато дебютный сборник "Планета отложенной смерти" (1998 г.) попал в самую престижную на тот момент серию "Звездный лабиринт" и даже был украшен чуть побитой фотошопом физиономией американского актера Джеймса Белуши, подобной чести удостаивались разве что детективы из серии «Черная кошка» (забыть скальпированного тем же фотошопом Роберта де Ниро с обложки книги "Беспредельщики" решительно невозможно). Белуши благодарить, маркетинговую службу, предыдущий кризис или читателя, непривычного к остропсихологическому экшену, – неизвестно, но на этом отношения Покровского с издательскими концернами завершились, и автор вернулся в испытанную советским временем колею.
 

Только раньше он публиковал рассказы в журналах "Металлург" и "Химия и жизнь", а теперь в журнале "Если" и газете "В мире науки".

"Крот" -- издательство при «чисто любительском липецком обозрении фантастики "Семечки" Сергея Соболева – видная станция при той же колее. "Крот" публикует "малотиражные книжки, непосредственно относящиеся к фантастике или затрагивающие проблемы изучения этого вида творчества". Книжки получаются разные: то "Дискурсивно-нарративная организация романа А. Н. и Б. Н. Стругацких "Хромая судьба", а то вдруг "Фантастика глазами биолога" маститой и увенчанной Марии Галиной.

Покровский, следует признать, антуражу соответствует: даже названия "кротовские" книги получают самые непосредственно относящиеся. Повесть 2001 года, с которой, по большому счету, начался «Крот», называлась "Георгес, или Одевятнадативековивание" и была посвящена любви (во всех смыслах) на фоне скачущих стен, веков и принципов (во всех смыслах).
 

Свежий роман называется "Пути-Пучи. Разговоры о Человеке Будующем и о том, надо ли заботиться о будущем людей будущего" (название воспроизведено без ошибок).
 

Как ни странно, отношения к премьер-министру Российской Федерации не имеет, зато имеет отношение к иронической криптографии и распространенному среди русских писателей стремлению рассказать подлинную историю христовых мук.

То есть: сын божий претерпел и вознесся совсем не по причинам, изложенным в известных книгах, а в рамках очередного 300-летнего цикла, по итогам которого Правый сосед Бога свергает Левого и становится на его место (а Пути-Пучи -- одна из костей, брошенных мрущим на этом пути дуракам). На самом деле, конечно, иерусалимский инцидент -- лишь одна из как-бы-исторических глав, которые готовят читателя к очередной ошеломительной битве -- ведь очередной 300-летний цикл истек, оказывается, совсем недавно. Но в последний момент действие ломается и из традиционной апокрифики перетекает в традиционную же историю потери любви.
 

И в этом сила и слабость романа.
 

Сила -- потому что слом сюжета и вообще драматургии получился очень впечатляющим и нешаблонным. Слабость -- потому что впечатляет и спонтанность этого слома: будто автор просто устал прописывать давно придуманный сюжет и решил на последних двадцати страницах уйти куда-то вбок.

Тем не менее общий уровень "Пути-Пучи", как и (тоже вполне традиционной) эсхатологической повести "Перед взрывом", сильно выше среднего, осмысленная беспощадность стиля и оголенность интонации цепляют всерьез, а нарочитые недоговоренности заставляют думать и думать сильно после прочтения.

В общем, правильный тираж у книжки.

Дожить бы до времени, когда он неправильным станет.

Приди, приди, желанное.

2) рецензия Василия Владимирского
опубликовано в журнале "Мир Фантастики", № 4 (68)  апрель 2009
 

http://www.mirf.ru/Reviews/review3251.htm
 

Владимир Покровский «Пути-Пучи»
Философская фантастика
Вид книги: Сборник
Издательства: Крот
Выход:  2009
Серия: Библиотека фантастики

Возвращение мастера

Владимир Покровский -- без преувеличения уникальное явление в отечественной фантастике. Этакий сфинкс нашей НФ, человек-загадка. В семидесятых-восьмидесятых прошлого века он блистал на Московском и Малеевском семинарах, в 1989-м произвел настоящий фурор романом "Танцы мужчин" и повестью "Парикмахерские ребята". В девяностых Покровский выпустил первую авторскую книгу "Дожди на Ямайке", однако в литературных дискуссиях почти не участвовал и на конвентах появлялся все реже. При этом он не сгинул бесследно, как некоторые его коллеги, подававшие большие надежды, а продолжал писать и публиковаться, о чем свидетельствует библиография, включенная в сборник "Пути-Пучи". Но вряд ли любители фантастики, пришедшие в фэндом за последние два десятилетия, слышали о нем больше чем краем уха. Поэтому выход нового романа автора, пусть даже в провинциальном "малом издательстве"  -- событие, пройти мимо которого невозможно.

"Пути-Пучи"  -- странная и завораживающая история о мистическом обществе, зародившемся раньше буддизма и благополучно дожившем до наших дней. Автор рассуждает о способности человека отнимать и отдавать -- предметы и навыки, чувства и эмоции, слова и мысли. Собственно, вся наша жизнь -- беспрерывная череда потерь и обретений, и писатель строит вокруг этого целую философию. Именно способность сверхъестественным образом отнимать лежит в основе могущества героев, практикующих тайную технику Пути-Пучи. Однако самое сложное умение, которым никто из них пока не может овладеть -- талант столь же легко создавать что угодно одним напряжением воли. Покровский использует подчеркнуто-разговорный стиль: повествование ведется от лица постороннего человека, узнавшего о существовании общества почти случайно и на каждой странице сетующего из-за отсутствия у него литературного дара. Это, конечно, лукавство: Владимир Валерьевич блестящий стилизатор, о чем свидетельствуют фрагменты из якобы сакральных текстов, обильно цитирующиеся в романе.

Итог: за три десятилетия мастер не растерял способность ловко играть словами и смыслами. Безумно жаль, что пишет он по одному роману в десять лет.

Это интересно
Несмотря на свою репутацию, Владимир Покровский -- лауреат всего двух литературных премий: он получил "Странника2 в 1998 году за рассказ "Люди сна" и "Сигму-Ф" в 2004-м за рассказ "Жизнь сурка, или Привет от Рогатого!".
 

Сюжет: 9/10
Мир: 10/10
Персонажи: 10/10
Стиль: 9/10
Качество издания: 6/10
Оценка МФ: 9

3) рецензия Анатолия Лепича
приложение  "Ex Libris" к "Независимой газете", 2009-06-18

http://exlibris.ng.ru/lit/2009-06-18/6_anamez.html
 

Анамнез Синелицых
Застольная беседа с мордобоем

Владимир Покровский. Пути-Пучи. Разговоры о Человеке Будующем и о том, надо ли заботиться о будущем людей будущего.– Липецк: Крот, 2009. – 272 с.

Как-то Владимир Покровский ("Парикмахерские ребята", "Время темной охоты", "Планета отложенной смерти") сказал, что каждый фантаст -- а он относит себя к последним, хотя его произведения и не находят себе места в "раскрученных" фантастических книжных сериях! -- должен создать "своего Бога". Божество, или скорее фантастическое чудовище с синим лицом (как указано, Левый сосед Бога), -- выстроенное до тонкостей и выпущенное в миры в романе "Пути-Пучи", вряд ли кто-то захочет назвать своим. Но именно эта придумка слишком уж похожа на правду -- ибо это божество не дает ("Дай тебе Бог!.."), а постоянно отнимает. И еду, и женщин, и музыку, и родной язык, и даже...  холод.

Роман можно назвать и фантастическим, и постмодернистским, и плутовским. А можно романом разочарований -- чего только у нас не отнимали...

В конструкции предусмотрено равновесие: выявляется и Правый сосед Бога -- некто из окружающего мира, возмущенный отнимательством (да просто "рвачеством") Синелицего, вызывает Левого на битву и побеждает. Но, победив, он сам становится Левым соседом Бога. Как в легенде, когда рыцарь становится драконом. Закон сохранения энергии...

В этом мире, когда большинству людей постоянно чего-то не хватает и они болезненно ощущают отнимание, приход Синелицего, придуманного Покровским, просто предопределен. Синелицый мог быть создан только человеком, успевшим пожить и при социализме, и при нарождающемся диком капитализме, умыкнувшем привычную работу и вклады в Сбербанке...

Роман включает в себя собственно рассказ о событиях в нашей действительности, а также "исторические экскурсы", стилизации: древнеиндийский эпос, евангелические тексты и средневековые хроники. В первом отрывке чудовище зовется Пуччья, у него восемь с половиной сердец, а в каждом сердце тридцать три клыка о семнадцати крылах каждый, и на крылах по тридцать четыре ноздри, пышущих пламенем... А учение его -- Путь Пуччьи. С веками название искажается.

В современной части действие крутится вокруг выбора претендента на роль Правого -- а именно Человека Будующего (обратите внимание на это заманчивое, но недозволенное лишнее "ю" в слове). Ищут избранного. И поначалу все идет к тому, что им станет случайно встреченный лирическим героем романа Вовой (повествование -- от первого лица) старый друг Саша Ендоба, который входит в секту Пути-Пучи и очень ловко и естественно отнимает доллары. Но как-то незаметно претендентом становится сам Вова.

Почему? Ну священные тексты из чужого чемоданчика почитал. Ну... Дело ведь не в том, как все началось и как закончилось. А в том, каков в романе образ Вовы -- он неглупый, пьющий, работающий где-то, дважды женатый и переживающий за всех своих жен, в меру честный, в меру подлый.

И познается Вова в романе не в описаниях, а в самом ритме и языке. Остальные же персонажи настолько ярки и просты, насколько это может сделать только Покровский.

И тут же хочется подчеркнуть, хотя это вовсе не категория оценки литературного произведения, что "Пути-Пучи" роман мужской. (Одна из самых сильных и образных вещей российской фантастики, одна из немногих, несущих не только образ самой фантастической идеи, но и поражающая точной психологической проработкой образов героев, называется "Танцы мужчин" и написана она Покровским.) Ритм повествования сродни душевной беседе за столом с крепкими напитками (возможен, временами и мордобой) -- очень толковой и проникновенной. Ибо такая беседа отнюдь не отнимает -- а чаще всего дает. Но, как явствует из текста, дает-то дает, но Правый сосед Бога непременно обращается в Левого, Синелицего...

4) рецензия Василия Владимирского, интрнет-журнал "Питерbook"
 
http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii/index.html?nn=751&ord=5&sb=&np=1
 

Возвращение мастера
 

Владимир Покровский. Пути-Пучи.
Липецк: Крот, 2009
 

Владимир Покровский -- без преувеличения уникальное явление в отечественной фантастике. Этакий сфинкс нашей НФ, человек-загадка. В семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века он блистал на Московском и Малеевском семинарах, а в 1989 взбаламутил тихие воды "фантастического гетто" романом "Танцы мужчин" и повестью "Парикмахерские ребята", перевернувшими представления целого поколения читателей о "жанровой" литературе как таковой. В девяностых Покровский выпустил первую авторскую книгу "Дожди на Ямайке", которая с треском провалилась в продаже, и лег на дно: в литературных дискуссиях почти не участвовал, на конвентах светился все реже, с фэнами общался эпизодически. При этом он не сгинул бесследно, как некоторые другие звезды "Малеевки", подававшие большие надежды, а продолжал писать и публиковаться, о чем свидетельствует библиография, включенная в этот сборник. Но вряд ли любители фантастики, пришедшие в фэндом за последние два десятилетия, слышали о нем больше чем краем уха. Поэтому выход нового романа автора, пусть даже микроскопическим тиражом, в провинциальном "малом издательстве" -- событие, пройти мимо которого невозможно.

"Пути-Пучи" -- странная и завораживающая история об оккультном обществе, зародившемся раньше буддизма и благополучно дожившем до наших дней. Автор рассуждает о способности человека отнимать и отдавать -- предметы и навыки, чувства и эмоции, слова и мысли. Собственно, вся наша жизнь -- беспрерывная череда потерь и обретений, и писатель строит вокруг этого целую философию, вобравшую элементы индо-иранских, христианских, мусульманских и бог знает каких еще верований. Именно способность сверхъестественным образом отнимать лежит в основе могущества героев, практикующих тайную технику Пути-Пучи. Однако самое сложное умение, которым никто из них пока не может овладеть -- талант одним напряжением воли столь же легко что угодно создавать...

Покровский использует подчеркнуто-разговорный стиль: повествование ведется от лица постороннего человека, узнавшего о существовании общества почти случайно и на каждой странице сетующего на отсутствие литературного дара. Это, конечно, откровенное лукавство: Владимир Валерьевич блестящий стилизатор, о чем свидетельствуют фрагменты из якобы сакральных текстов, обильно раскиданные по роману. За три десятилетия мастер не утратил формы, не потерял способность ловко играть словами и смыслами. Безумно жаль, что пишет он по одному роману в десять лет, а публикуется только в периодике или конторах вроде липецкого "Крота", существующего лишь благодаря бескорыстному энтузиазму издателя Сергея Соболева.