Семечки # 14 зима 2001

семечки № 14 зима 2001 Липецкое оборзение фантастики * Лучший фэнзин года * (Пермь, фестиваль «Фэндом-2000») ** Первое место на конкурсе иллюстраторов ** (Харьков, фестиваль «Звездный Мост-2000)

Содержание:

Зернышки:

Рецензии
И.Черный, С.Шикарев, Г.Соколов, С.Соболев, В.Решетников    2
Анатомический стол
Алексей Караваев
Новые апокрифы     13
Конвенты
Сергей Соболев
Звездопад в Харькове    19
Владимир Ларионов
Странник снова в Петербурге    24
Интервью
Фантастиковедение по Черному     26
Шелуха:
Диспут
Владимир Марышев
Гонорар почти не виден     30
Сергей Соболев
А зачем козе баян?    31
Письма
Dima Dvorcovoy, Алексей Попов, Алексей Шведов, Сергей Шикарев, Юрий Ковалев, Георгий Петров    16
Резонанс
Валентин Субботин
Кто на чем растет    17
Итоги
Алексей Караваев, Сергей Соболев
Некоторые комментарии к событиям уходящего года   33
Фэн-пресса
Сергей Соболев
Ксероксы работают вовсю    36
Объявления      38

Редколлегия Сергей Соболев Алексей Караваев Зампотех Геннадий Соколов

КНИГИ, ФЭНЗИНЫ, РАССКАЗЫ ИЛИ ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ ПРЕЗЕНТОВАЛИ:

СТЕПАН СИДОРОВ (Астрахань)
АЛЕКСЕЙ ШВЕДОВ (Татарск Новосибирской обл.)
АЛЕКСАНДР ЛУКАШИН (Пермь)
ЮРИЙ КОВАЛЕВ (Санкт-Петербург)
АЛЕКСЕЙ ПОПОВ (Краснодар)
БОРИС ЗАВГОРОДНИЙ (Волгоград)
ЕВГЕНИЙ ЛУКИН (Волгоград)
ВАСИЛИЙ ВЛАДИМИРСКИЙ (Санкт-Петербург)
ДМИТРИЙ СКИРЮК (Пермь)
АНТОН ПЕРВУШИН (Санкт-Петербург)
АЛЕКСАНДР ЛУРЬЕ (Иерусалим)
ДЖУЛИАН М.ПРИБОЙ (Чехов Московской обл.)
НАДЕЖДА МАРКАЛОВА (Пермь)
ВЛАДИМИР ЛАРИОНОВ (Сосновый Бор Ленинградской обл.)
АЛЕКСЕЙ КОРЕПАНОВ (Кировоград)
ИГОРЬ ЧЕРНЫЙ (Харьков)
СЕРГЕЙ ШИКАРЕВ (Москва)
ОЛЕГ ЛОГАЧЕВ (Новосибирск)
АНАТОЛИЙ ЛЕРНЕР (Израиль)

СПАСИБО БОЛЬШОЕ!

Редакция приветствует принцип обмена печатной продукцией

Пожалуйста, сообщайте, возможно ли поместить присланные Вами статьи в электронном варианте фэнзина.

Высказывания критиков по поводу той или иной книги редакция разделять не может по той простой причине, что невозможно прочесть все новинки. Редакция предоставляет или не предоставляет место для свободного выступления в рамках своих заскорузлых представлений о том, стоит ли размножать чей-то опус, или не стоит. Дальнейшие перепечатки материалов в СМИ возможны только после разрешения, полученного непосредственно от автора статьи. Ссылки на "не эксклюзивность" являются химерой экономии.

Тираж небольшой.
В выпуске примерно 144 тыс. буковок.
Оригинал-макет отпечатан
12 декабря 2000 года.

На обложке — работа Евгения Мельникова
«Дервоглаз, рождающий гексапода во тьме».
В оформлении номера использованы пиктограммы,
разработанные Сергеем Смолеевским
специально для журнала СЕМЕЧКИ.
В номере использованы фотографии
Сергея Шикареава (Москва),
Владимира Ларионова (Сосновый Бор)
Дмитрия Скирюка (Пермь)

Вводная

«Весь угол комнатенки был заставлен пачками денег. Штабель метра на два — и чуть ли не до потолка. Липецкая кладка — кирпичик к кирпичику…»
Е.Лукин «Слепые поводыри» (с.198)

1954 год. Оттепель еще не началась. Что-то там в «Новом мире» уже либеральное проскальзывало — то ли повесть Эренбурга, то ли выступление Долгушина… Рьяно сажать за космополитизм или там уворованные колоски перестали. Потянулись ручейки освобожденных, еще не реабилитированных, уже не врагов народа, но еще как бы и не друзей. В воздухе плавно растекается эйфория и народ расслабляется. Предпочитая водочку, способную плавно поддерживать перманентное ощущение оптимизма в жилах уставшего строителя заколебавшего всех коммунизма.
Титов, строитель одного из липецких СМУ, со страшного бодуна клал стену жилой пятиэтажки. Первый ряд кирпичей, второй, третий, четвертый — строго один над другим, ни на йоту не отклоняясь от нижнего ряда. Менее пьяные товарищи окликают собрата по несчастью: «Перевязку забыл!!». Титов трезвеет, ужасается содеянному, быстро укладывает пятый ряд кирпичей поперек, и, успокоившись, переходит в режим сомнамбулического труда — гонит еще четыре ряда кирпичей безо всякой перевязки. Монотонная работа, знаете ли, усыпляет… Дикий крик «Опять без перевязки идем!!» заставляет выкладывать следующий ряд поперек. И снова каменщики успокаиваются, разморенные чудесным солнышком, и снова гонят целых четыре ряда безо всяких перевязок. Делов-то! Авось не развалится. Несколькими годами ранее за подобное, мягко скажем, вольное отношение к строительным нормам и правилам, можно было б схлопотать червинчик-другой в далеких лагерях. Теперь же оформили как рацпредложение, внедрили в порядке эксперимента на соседних стройучастках, и понеслось… Этот бесхитростный метод кладки позволил ускорить строительство объектов жилсоцбыта, Титов перешел из бригадиров в мастера, потом еще куда-то повыше, злые языки говорят, что одна из улиц Липецка названа именно в его честь, а не для увековечивания памяти космонавта № 2. В 1996-ом первый президент РФ присвоил Титову звание «Почетный строитель России» и чем-то еще наградил. Взаимное притяжение молекул С2Н5ОН.

Рецензии

Сергей Соболев

А.Ф.Бритиков «Отечественная научно-фантастическая литература. Некоторые проблемы истории и теории жанра». СПб. Творческий центр «Борей-Арт». 2000. 404 стр. 100 экз.

В посмертно изданной монографии доктора филологических наук Анатолия Федоровича Бритикова (1926-1996) рассматривается генезис отечественной научной фантастики: от повального увлечения приключенческими романами в середине XIX века — к удивительным изобретениям 1920-х годов, от космических полетов 1950-60-х — к возвращению на Землю и социальным проблемам, к исследованиям человеческой души (1970-80-е гг.). Первая книга Бритикова, «Русский-советский научно-фантастический роман», вышла в Ленинграде в 1970 году тиражом 9 т.э. и давно уже стала библиографической редкостью. Рецензируемая работа в редкость превратилась моментально — заявленный тираж всего 100 экз.
Корни отечественной научной фантастики — не только в мифологии и народных сказках. По мнению А.Ф.Бритикова, отечественная научно-фантастическая литература не могла состояться без таких классиков, как Жюль Верн и Герберт Уэллс, влиянию которых на российских авторов посвящены отдельные главы монографии («В восприятии реалиста. Жюль Верн и Лев Толстой», «Герберт Джордж Уэллс и Россия»). Бритиков вообще весь жанр научной фантастики выводит из романов Жюля Верна, герои которого именно с помощью науки целенаправленно изменяют и улучшают окружающий мир. И только Г.Уэллс начал размышлять о том, что не всегда изменение мира ведет к его улучшению. Вот эти две составляющие — неисправимый оптимизм техноромантиков и здоровый скептицизм реалистов — надолго определили развитие всей научной фантастики ХХ века. Бритиков показывает, что в конце XIX — начале ХХ вв. тиражи книг Верна и Уэллса в России сравнялись и даже превысили количество изданий в Англии и во Франции.
Одной из важнейших особенностей нф-произведения А.Ф.Бритиков считает то обстоятельство, что героем научно-фантастического произведения зачастую выступает научная идея или гипотеза, тогда как в литературе реалистической героем выступает человек. Именно этим обстоятельством Бритиков объясняет, почему литературоведение игнорирует нф-литературу, ведь фантастику невозможно обсуждать с точки зрения чисто художественной литературы.
Интересно сравнивать взгляды наших мэтров фантастиковедения: Например, Всеволод Ревич в книге «Перекресток утопий» чихвостил Александра Беляева за нарушение моральных норм, а Анатолий Бритиков превозносит классика за здравый научно-технический подход и популяризацию жанра. Вот так и встретились два мнения, два разных подхода, хотя оба филфаки закончили.
Дополняет монографию обширная библиография (более четырех тысяч пунктов!) фантастических произведений и критических статей, опубликованных в книгах и периодике за двадцать лет, с 1968 по 1987 гг. Примечательно, что предыдущая библиография , охватывающая полувековой период, с 1917 по 1967 гг., насчитывала немногим более восьми сотен позиций.
Сейчас ежемесячная текущая библиография фантастики насчитывает сотню изданий. Жаль только, что фундаментальных исследований, подобных этому, ждать больше не приходится.

Сергей Соболев

Борис Завгородний, Сергей Зайцев «Рось квадратная, изначальная». Волгоград. Изд-во «Станица-2». 2000. 304 стр. 200 экз. (105х145 мм).

Научно-фантастическая повесть Бориса Завгороднего и Сергея Зайцева — о странном мире, в котором государства меняют свое местоположение каждый день: прыгают в полночь неведомо куда, разворачиваются, как шестеренки в механизме, причем никто никогда не знает, как встанут границы поутру — то ли соседями окажутся горные племена, то ли пустынники, а то неведомый морозный северный край.
Два братка, подзуживаемые третьим младшим, решают жениться. И здоровьем братки не обижены, и деньжата у них водятся — как-никак купцы, лесом торгуют, и молоды оба… Да только маленькое препятствие стоит у них на пути: невеста приглянулась им одна и та же, Милка — первая красавица села, что замужем пока что не была. Старшие братья решают устроить состязание: кто раньше придет домой, тот и получит Милку. Причем соревнование начали именно в тот момент, когда произошло смещение государств, и куда бечь, где родная Рось находится — не понятно. Много приключений и происшествий испытали родственнички, строя козни друг другу, а в результате невеста оказалась в объятьях младшего красавчика.
Такая вот она, гонка за счастьем.

Сергей Соболев

Александр Вохерет «Альтерация». СПб. «Дума». 2000. 420 стр. 1 т.э.

Фантастический роман, написанный в жанре «альтернативной истории», издатели неумело попытались выдать за публикацию рукописи, созданную неким советским немцем в 1942 году. Обещаны были удивительные предсказания Будущего. Однако второго Левы Федотова не получилось…
Я вооружился карандашом и бумагой, дабы выискивать анахронизмы, случайно скрытые в тексте и ускользнувшие от бдительного ока недремлющих редакторов. (Анахронизм — это когда в фильме Тинто Брасса «Калигула» у актера из-под тоги вдруг выглядывают наручные часы). Каково же было мое разочарование, когда с первой главы выяснилось, что никто и не пытался на самом-то деле маскировать текст под фантазию полувековой давности.
Первые же страницы романа опровергают эту беспомощную фальсификацию: тут и там встречаются слова «телевизор», «виртуальная реальность», «лазер», «ядерная бомбардировка», «летающие тарелки», «геополитика». Термины эти появились после второй мировой войны, и никакой провидец, будь он хоть трижды Нострадамусом, не смог бы использовать их в своем сочинении. Также, как и выражение «Европа от Пиренеев до Урала» принадлежит Де Голлю времен Пятой французской республики, и оно никак не могло появиться двадцатью годами ранее. Стоит записать в минус попытку некоего Олэся Чорнозуба (именно его фамилия стоит на титульном листе рядом со значком копирайта) выдать современное сочинение за рукопись полувековой давности — стилизация явно не удалась.
Зато удалось написать так называемый «роман взросления». Фашистский подросток три месяца ведет интимный дневник, прячет его от посторонних взоров, и позволяет себе в нем как крамольные высказывания в адрес устройства Третьего Рейха, так и фиксацию лизоблюдских умонастроений. (Не совсем, правда, выверенной оказалась позиция автора: для придания веса некоторым доказательствам и рассуждениям в тексте раз пятнадцать встречаются упоминания Карла Маркса, Троцкого и Эйнштейна, что, согласитесь, не совсем уместно в рукописи фашистского паренька). Гимназия, в которой учится юный герой, живет в атмосфере взаимного подглядывания и наушничества. Раз в неделю все ученики ходят на обязательные исповеди — стучат компьютеру о своих и чужих грехах, за что им в электронном паспорте проставляют так называемые «баллы геополитической активности». Причем донос на близких родственников ценится гораздо выше, чем поклеп на соседа. Видимо, действительно, донести на соседа можно и из мещанских, меркантильных соображений, а вот заложить собственную мать или отца может исключительно верный лени… то есть гитлеровец.
Литературный прием с ведением дневника не нов, им уже пользовались Джордж Оруэлл и Евгений Замятин при решении аналогичных художественных задач, когда писали свои знаменитые антиутопии. Автор «Альтерации» использует те же самые ингредиенты при построении сюжета: дневниковые записи, тщательно скрываемая от посторонних глаз любовь, таинственная Книга, раскрывающая многие секреты тоталитарного режима.
Но не только личная жизнь частного человека важна в фантастическом романе. Интересен альтернативный мир, крупными мазками нарисованный фантазией автора в романе.
Физики-атомщики успели сделать ядерную бомбу, и Москва с Петербургом подверглись атомным бомбардировкам в трагическом августе 1945 года — 6 и 9 числа соответственно. Послевоенный мир поделен между Германией, Японией и Панамериканскими Штатами, но экономическая ситуация в Рейхе еще хуже, чем в застойном СССР — сосиски из желатина, маргарин вместо масла, и безумно дорогие суррогатные алкогольные напитки.
В 1938 году семья ученых Зеехазе поставила на себе дерзкий эксперимент: немецкая женщина выносила и родила точную генетическую копию Тутанхамона. После удачного вегетативного размножения древнего фараона Адольф Гитлер распорядился размножить себя и некоторых своих товарищей по партии, обеспечив таким образом высшим партайгеносе вечную жизнь и бессменное царствие земное.
Отныне каждая девственница обязана рожать дублей Гитлера или его Апостолов. Зачатие производится «молекулярными пипетками», а ребенок, зачатый «по старинке», не может считаться полноценным.
И не важно, что подлинный Гитлер разбился на самолете в 1943, ведь уже есть десяток маленьких адольфиков, которые будут одновременно руководить империей, и сотни, тысячи мелких гитлеров, вставших во главе городов необъятных владений Третьего Рейха. Фюреру — управление и общее руководство. Геббельсы занимаются радио, газетами и прочей пропагандой. Гиммлеры заведуют гестапо на всех уровнях. Эрвины Роммели преподают физкультуру, а сотни Тутанхомонов учат истории гимназистов.
Однако История в мире «Альтерации» не является жесткой конструкцией — исследователи нашли несколько темпоральных лазеек, по которым можно путешествовать в прошлое, и изменять его в свою пользу. Например, спасти Гитлера перед смертью. Чем закончатся дальнейшие попытки по улучшению прошлого, нам не дано предугадать.

Сергей Шикарев

Вернор Виндж. Глубина в небе. М. АСТ. 2000. 640 с. Пер. с англ. М.Левина. (Золотая библиотека фантастики). 10 т.э.

У каждой саги есть начало. Если же действие истории, предложенной читателю, растягивается на несколько тысячелетий во времени и сотни световых лет в пространстве, неудивительно желание автора подробно рассказать о том, что, где и когда происходило.
Вторая книга Вернора Винджа, рассказывающая об анизотропной вселенной, повествует о приключениях Фама Нювена, одного из героев «Пламени над бездной». На сей раз речь идет о событиях, которые состоялись задолго до открытия человечеством Безмысленной Бездны и Сил, обитающих на самом краю Вселенной.
Экспедиция торгового сообщества Кенг Хо, распространившегося по всей ойкумене, направляется к Мигающей — звезде с необычными физическими характеристиками. Прибыв на место, она неожиданно сталкивается с конкурентами, владеющими загадочным секретом Фокуса (именно так), дающим власть над людьми и в то же время усиливающим их способности. Результатом взаимовыгодного и долгосрочного сотрудничества обеих сторон становится практически полное уничтожение их флотов, и теперь выживание людей зависит от цивилизации разумных паукообразных, обитающей на одной из планет звездной системы.
Несмотря на то, что «Глубина в небе» (кстати, интересна фрейдистская подоплека обоих названий) сюжетно предваряет действие предыдущей книги, она точно следует в фарватере успеха, проложенного «Пламенем над бездной». Иначе говоря, ни в чем не отступает от однажды найденных и уже оправдавших себя приемов и схем; совпадает даже композиция и отчасти сюжет обоих произведений.
Как и в первой книги, вновь затрагивается и тема контакта человечества с иными цивилизациями. Повествование снова одновременно рассказывает о двух основных сюжетных линиях — развивающихся соответственно в мире пауков и мире торговцев, — которые объединяются в финале.
Что ж, прежние приемы срабатывают, но, увы, не с прежним эффектом, и неоправданная многословность романа лишь усугубляет впечатление.
В любом случае по сравнению с первым романом цикла, этот выглядит несколько блекло и действительно вторично. И если предыдущая книга была настоящим событием, то данная — скорее его отголоском.
Кстати, нарисованная писателем картина подчинения цивилизации с помощью захвата ее информационных сетей вполне может стать реальностью, и это заставляет задуматься.

Сергей Соболев

Вернор Виндж. Глубина в небе. Роман. Пер. М.Левина.- М. АСТ. 2000. 640 стр. (Золотая полка фантастики).

Примерно десятое тысячелетие нашей эры. Человечество давным-давно расселилось по Галактике. Связь со Старой Землей давно потеряна — да полно вам, была ли она, мифическая Земля, не выдумки ли это отсталых племен? За право называться Старой Землей спорит дюжина приличных планет (примерно как сейчас в Греции право называться родиной Гомера оспаривают до дюжины городов).
Люди, расселившиеся между звезд, колонизировавшие сотни планет, основали десятки разных цивилизаций, с уклоном, сообразно конкретным условиям и климатической обстановке, то в биологию, то в электронику, а некоторые — совсем уж оторвались от наших представлений о технике и творят прямо-таки чудеса своими машинами. Но еще существует уникальная цивилизация Кенг ХО — цивилизация торговцев, перелетающих со скоростью 0,3 скорости света от мира к мира. Какие цели преследуют торговцы? Да те же, что и их древнейшие финикийские или греческие предки — выменять новые технологии, привезти в другой мир, и попытаться реализовать их в обмен на новые изобретения. Бизнес, построенный на принципе, что каждая цивилизация на своем пике «обладает выдающейся наукой и иногда вносит колоссальные улучшения в то, что было лучшем до того. Чаще всего эти улучшения умирают вместе с цивилизацией». Мастерство торговцев — собрать все лучшее, и передать достижения другим мирам. Товар-деньги-товар’. «Местная цивилизация — изолированная ловушка» (с.405). Планеты гибнут, исчезают народы миры под ударами ядерных катастроф и биологических спазмов. Выживают только космические корабли, летящие от звезды к звезде в поисках новых и старых миров. Оседлые цивилизации вымирают, а торговцы Кенг Хо собирают технологические сливки и торгуют ими. Приберегая, впрочем, совсем уж изюминки для себя, только для внутреннего использования. Однако находится смельчак, знакомый нам по предыдущей книге Вернора Винджа, капитан Фам Нювен. Он лелеет свою мальчишескую мечту — создать межзвездную Империю. Старик Фам Нювен появляется в романе как эпизодический персонаж, но это ловкая маскировка автора — именно вокруг него развиваются главные события романа, именно этот галактический аксакал, собравший опыт нескольких тысячелетий, является движущей пружиной всей торговой цивилизации Кенг Хо, тайно направляя ключевые действия и поступки героев.
Мир, где корабли передвигаются с черепашьей скоростью, не может быть полновесной Империей — «Ни одно правительство не может править через световые годы». Пока корабль ползет среди звезд а экипаж спит в глубоком анабиозе, правительства и политические системы меняются, меняются приоритеты развития и технологии, а то и вовсе цивилизации рушатся, как карточные домики под напором ветра: атомные войны, эпидемии, тоталитарные и консервативные режимы, доводящие научно-техническое развитие до полной стагнации и деградации… Мало ли от каких напастей может загнуться хилый цветок разума! И тогда едва обжитая пару тысячелетий назад планета избавляется от налета цивилизации: двести лет назад тут были миллионные морские мегаполисы, а сейчас на диком материке едва наберется горстка дикарей, поклоняющихся культу карго.
Сложное испытание для торгового корабля — встретить цивилизацию, откатившуюся после техногенной или политической катастрофы к основам выживания. Но не менее тяжким экзаменом является встреча с неизвестной, чуждой расой. Вот именно с цивилизацией пауков и встречается экспедиция межзвездных торговцев Кенг Хо.
Вернор Виндж мастак затягивать события. Используя прием полифонии, он одно и то же происшествие норовит показать с нескольких точек зрения — с точки зрения обычного паука, паука-гения, нормальных людей и маниакально настроенных людей-захватчиков и т.д. В результате небольшая радиодискуссия минут на тридцать растягивается на такое же количество страниц мелким шрифтом.
Планета Арахна (мир пауков, возле которого тайно вертятся корабли людей) описана фантастически — тут тебе и «клетчатый цвет», образующийся при неустойчивых атмосферных явлениях, и отцы, вскармливающие на себе детенышей, и загадочные чесалки для глаз, и совершенно неописуемые в человеческих терминах анатомические выверты. Например, такие: чтобы послушать животом, они на полу «растянулись плоско, совсем без дуги схватывания» (с.343). Впрочем, этот перл можно свалить на неряшливость перевода — как и фразу «очнулся, лежа на голове» (с.537). А можно списать на фантастические обстоятельства фантастического мира.
Интересные наблюдения можно найти в романе про далекие-далекие просторы. Например, утверждение, что тирании не могут ужиться с компьютерными сетями (с.396). Казалось бы, какая связь с сегодняшним днем? Китайское правительство жестко ограничивает у себя интернет; на Кубе можно посещать только те сайты, список которых заверен «программистом в штатском»; миллионеры из Саудовской Аравии несколько лет назад выходили в Сеть через подставные швейцарские фирмы, используя сотовые телефоны.
Века, тысячелетия лжи и обмана выстраиваются для реализации грандиозных планов Фама Нювена — построить Империю и сесть во главе Межзвездного правительства, управляя всем Людским Космосом и потоками землян, расселившихся по Галактике.
Но самое поразительное — и это открывается только в конце книги, — что все вышеописанные события, все эти мегаломанские описания межзвездных перелетов, все жуткие планетарные катастрофы и тысячелетние путешествия происходят в крохотном сегменте Галактики, занимающего по площади едва ли несколько процентов карты звездного неба.

Владимир Решетников

«Наши в космосе» Сборник юмористической фантастики. — М. ЭКСМО. 2000. 416 стр. (Абсолютное оружие)

Тематический сборник юмористической фантастики составлен по преимуществу из рассказов прошлых лет, рассеянных по малодоступным журналам и редким авторским сборникам. Основная идея антологии — собрать воедино, под одной обложкой, мало-мальски смешные произведения отечественных фантастов, в которых действовали бы доблестные советские/российские космонавты — не совсем удалась. Кроме искрометного цикла рассказов Бориса Штерна про инспектора Бел Амора и робота Стабилизатора (впервые переизданного за последние лет пять) другие произведения антологии называть смешными просто неловко. Или у нас смешить разучились?
Герои произведений, составивших сборник, всеми своими поступками и действиями опровергают героический образ космопроходца, нарисованный классиками научной фантастики: обжитой космос, космос, в котором люди живут и работают не одно поколение, становится родной средой обитания для разгильдяев, дебоширов, скандалистов и алкоголиков, успешно проваливающих любые начинания или повергающих в прах коммерческие предприятия.
И как бы ни камуфлировали авторы стёб над родной космонавтикой гипертрофированным патриотизмом, сквозная идея сборника волей-неволей вылезла таки на обложку, символизируя именно лубочных наших, фольклорных героев-разгильдяев, потомков доблестных покорителей космоса: полупьяный космонавт, подпоясанный ремнем не на ту сторону, запанибратски обнимается с обкурившимся зеленым человечком. Надо думать, именно этот лубок символизирует межпланетную солидарность и абстрактный интернационализм — за неимением интернационализма настоящего.

Сергей Соболев

Сергей Синякин. Владычица морей: Повести и рассказы. — М. АСТ. 2000. 416 стр. 13 т.э. (Звездный лабиринт).

Заглавная повесть, «Владычица морей», написана в популярном ныне жанре «тайная история». Оказывается, вовсе не Англия, а Россия была истинной хозяйкой морей, так как только у нас были на вооружении подводные лодки — сначала весельные, а только потом уж на смену мускульной силе пришли дизельные субмарины и атомные ракетоносцы. Два румяных брата, Мягков и Раилов, окончив Адмиралтейскую школу, мичманами отправляются по распределению самого Петра Алексеевича в Холмогоры, где в большом секрете строится деревянная подводка (именно так!) «Садко». На этой девятиместной шестивесельной посудине, напоминающей длинную дубовую бочку, предстоит им совершить немало ратных подвигов во имя славы Отчизны, путем подрыва и потопления неприятельских кораблей. И в Англию плавали, и в Швецию, и даже в степях Украины, на речке Ворскла, принимали участие в битве под Полтавой.
Центральная повесть сборника изрядно сдобрена историческими фактами из жизни Петра Великого и пересказом ратных деяний государя-императора. В современной российской фантастике хорошим тоном стало обращение к пространству-времени, ставшему достоянием истории: В.Петров написал занятный роман «Царский поцелуй» о писателях девятнадцатого века, Д.Трускиновская в детективе «Секунданты» описывает А.С.Пушкина, примкнувшего к декабристскому восстанию, А.Валентинов целый цикл историко-фантастический написал, и останавливаться не собирается…
Следующая повесть сборника, «Феникс», — о народном мстителе, устроившем охоту за наркобаронами. На протяжении нескольких последних лет в экспертно-криминальном управлении МВД России скопилось «более 75 пистолетов Макарова абсолютно тождественных друг другу», из которых было убито полторы сотни человек, имеющих прямое отношение к крупным поставкам наркотиков. Параллельно находят семь неопознанных трупов мужчин, имеющих идентичные дактилоскопические отпечатки пальцев. Загадка народного мстителя, восстающего из праха как легендарная птица Феникс, чтобы мстить за свою семью, уничтоженную малолетними наркоманами, имеет в повести «Феникс» свое, пусть нереальное, но все ж таки научно-фантастическое объяснение. А вот над вопросом, чем же отличается народный мститель, эдакий современный Робин Гуд, от заурядного киллера, расчищающего дорогу в Большой Бизнес другим отморозкам, читателю предстоит задуматься самому.
В рассказе «Скучный вечер на Марсе» интернациональный экипаж исследователей Красной планеты коротает время за смешными и таинственными байками о необычных происшествиях, приключившихся на планетах и спутниках Солнечной системы — то на Луне найдутся вымпелы нацистской Германии 1934 года и древнеримский меч; то на Меркурии обнаружится километровое зеркало, отражающее события, происходящие на Земле; а то и просто инопланетяне предложат выкуп за никому не нужный астероид…
О последнее произведение сборника, «Время Апокалипсиса» рисует будни трех уфологов, волею случая оказавшихся перед самым настоящим Концом Света в Богом забытом поселении Россошки Царицынского района. Поначалу их еще интересуют ходячие мертвецы и летающие тарелки, но, постепенно вживаясь в нехитрый крестьянский быт, столичным исследователям уже нет дела ни до говорящих рыб, ни до хвостоглазых пресноводных чудовищ, обитающих в местном прудике. Апокалипсис надвигается, и по радио уже объявлена дата заседания Небесного Суда, когда все земляне, независимо от конфессиональной принадлежности и вероисповедания, предстанут перед своими Богами. И тут такое началось… Бизнесмены забегали по церквам, пытаясь вымолить себе прощение; казнокрады поспешили сдаваться в милицию; клеветники каются прилюдно и просят прощения у каждого встречного. Непонятно остается до самого финала, то ли это вселенский розыгрыш по примеру известной радиопостановки Орсона Уэллса; то ли инопланетные захватчики, воспользовавшись устоявшимися, укоренившимся в массовом сознании религиозными догмами и представлениями, решили обманным путем покорить человечество; то ли действительно Высшие Силы, вдоволь наигравшись космической игрушкой, именуемой Землей, очищают место для будущих экспериментов.

Геннадий Соколов

Л.М.Буджолд «Гражданская кампания». М. АСТ. 2000.

Продолжение знаменитого и в общем довольно приличного сериала о Майлзе Форкосигане. Очередное изменение стиля и жанра повествования — дабы фанаты не заскучали и не обвинили Буджолд в сериальности. На этот раз — комедийная (юмористическая) фантастика, ранее мы читали боевики и детективы.
Видно у тетеньки автора изменился редактор или литературный агент, причем умный мэн, иначе еще чуть-чуть и засох сериал. А так романчик получился почто что по Асприну или в соавторстве с ним.
Юморок, если не считать нескольких моментов, пошловат до избитых штампов. Бросание тортами, пардон, емкостями с продуктами жизнедеятельности жучков-тараканчиков. Или явление здесь же охранника в трусах и при кобуре. Ха-ха-ха. Или когда лорду Аудитору преподносят в подарок тараканчиков с фамильным гербом на спинках. Смешно. Вдобавок они сотнями расползаются по графским владениям и их окрестностям (жучки то есть).
Изменение маркетинговой политики должно обязательно принести свои плоды, в виде несчитанного количества романов-продолжений. Будем ждать, так как юмористический жанр по потребительским свойствам выше и раскупаемей, чем занудные псевдодетективы.
В романе все действие крутится вокруг бракосочетания императора. Да и Майлз к концу книги подсуетился и нашел себе спутницу жизни. Очень приятно читать о перипетиях любовных ухаживаний Майлза, причем осложненных политическими склоками и инсинуациями. Ну и описаны несколько попыток ликвидации политических противников.
Очень смешной эпизод, когда один из лордов решил поднять количество народонаселения своего округа с помощью репликаторного размножения своих потомков женского пола. И государство, в лице императора и Майлза, обязало этого лорда выделить каждому ребенку приданное, как вполне законным детям, чем и пресекли подобные махинации в корне.
В общем и целом роман производит очень неплохое впечатление и рождает надежду на не менее приятное продолжение.

Сергей Соболев

Павел Крусанов «Бессмертник» — СПб. Амфора. 2000. 317с. 5 т.э. (Наша марка).

Сборник странных рассказов питерского прозаика привлечет к себе внимание именно потому что Крусанов (как это указано на обложке для читателей, не акцентирующих внимание на ФИО) — автор «Укуса ангела». Насколько я понял, почти все, предложенное в этом сборнике, написано ранее «Укуса ангела», и уже выходило в свет в малотиражных сборничках. Чисто фантастических (или, если угодно — фэнтезийных; это определение более размыто и точнее соответсвует магическому, колдовскому миру Крусанова) вещей в этом сборнике практически нет: только первые три новеллы можно причислить к фантастике. Причем рассказ «Бессмертник» настолько сочный и запоминающийся, настолько динамичный и жуткий своими описаниями средневекового варварства, что по инерции прочитываешь весь остальной сборник «на вылет» в поисках чего-то похожего…
И жестоко обламываешься.
Остальные произведения, мягко говоря, до занудства многословны, до тошноты велеречивы, сотканы из ничего не значащих пустопорожних фраз и читать их можно лишь от нечего делать. А можно и не читать вовсе. В конце концов, нигде не заявлено, что эта книга — Фантастика, так что пульп-традиционалисты могут ее просто-напросто игнорировать. Сугубо реалистическая повесть «Дневник собаки Павлова» содержит пару анекдотов: как призывник от армии косил (глава 5) и как на семинаре молодых писателей биолог читал главу «Шистозомный церкариоз человека» из своей диссертации «Развитие партеногенетических поколений трематод Филофталмус рионика» под видом авангардисткой прозы.
Странно как-то получается: когда автор пишет фантастическую выдумку, получается интересно. Когда же он придерживается реалистического канона — выходит скучища. Или это у меня аберрация вкуса произошла на почве преимущественного чтения нф?

Сергей Соболев

Эдвард Дансейни. Рассказы сновидца. (новеллы, роман) Перевод с анг. Сост. В.С.Кулагина-Ярцева. — СПб. Амфора. 2000. 526 стр. 5 т.э. (Личная библиотека Борхеса).

Для любителей фэнтези, способных отвлечься от похождений неутомимого Конана, Рыжей Сони и прочих драконов, чахнущих в Серых Горах над златом, сборник сумеречных новелл ирландского лорда Дансейни будет весьма неожиданным "подарком".
Увидел я эту маленькую книжецу в Мсокве на лотке при метро за 90 рублей. Во, думаю, еще одного суперинтеллектала раскопали издатели, какой-нибудь аналог Кафки или предтеча Эко! Ничего подобного: скучнейшие рассказы, каких масса.
С одной стороны, классик жанра, один из немногих экспериментаторов, начавший выводить из готического романа, потускневшего в век паровых машин и электричества, новый, неожиданный мир сказаний, мифов и преданий, замешанных на национальных мифах и выдуманных легендах о древнейших богах. От готического романа у Дансейни остались тяжеловесные многостраничные описания вперемежку с морализаторством, а от ирландского фольклора — неуловимый колорит первозданной природной чистоты и неуемная тяга к новому мифотворчеству.
С другой стороны, проза Дансейни тяжеловесна и непривычна современному читателю, неспешная ткань повествования затягивает в призрачный мир фантазий, убаюкивает и усыпляет, «погружает в грезы наяву». Может статься, что и этот сборник еще одного, наконец-то открытого для нас классика жанра фэнтези, останется на задворках книжных магазинов, как это уже случилось, например, с классическим романом «Замок Горменгаст» Мервина Пика. А основания так полагать имеются: ведь даже на заре XX века, когда читатель еще не был столь сильно избалован сюжетной литературой, Эдвард Дансейни почти все свои книги публиковал за свой счет — была такая прихоть у аристократа, жившего, между прочим, в собственном родовом замке XII века. Вы только вдумайтесь! Постройка — ровесница Киево-Печерской лавры! А он там живет, спит, ест, и еще что-то делает!
Тем не менее Дансейни добрался до наших палестин, и отныне судить о его творчестве можно будет опираясь на книжки, а не только пользуясь зарубежными энциклопедиями.

Сергей Соболев

Брайан Олдис «Освобожденный Франкенштейн». Пер. В.Лапицкого — СПб. Амфора. 2000. 284 стр. (серия «Новый век»). 6 т.э.

Джозеф Боденленд, отставной советник президента США, попадает с плиткой шоколада и банкой пива в руке из Техаса 2020 года в пасторальную Швейцарию начала XIX века. С собой у него только наручные атомные часы и автомобиль с урановым двигателем. Сверхточные часики он задаром спихнул ленивому и нелюбознательному часовщику, а на авто разъезжает по окрестностям Женевы, то и дело рискуя попасть под гнев малообразованной публики — повозка-то безлошадная! Но швейцарцам прошлого века нет дела до чудного экипажа — по крайней мере, явных угроз по этому поводу в адрес Боденленда не поступало.
Первые впечатления невольного хрононавта очень благостные и розовые — вкусная еда, вино, чистый воздух, — сменяются рукотворным ужасом: Боденленд встречается с чудовищем, созданным тем самым Виктором Франкенштейном. Франкенштейн, используя разрозненные части мертвых человеческих тел, отдельные мышцы, гениталии, ребра и кожные покровы создает сверхсущество, спосбоное двигаться быстро, как лошадь, переносить холод, как белый медведь, преследовать добычу, как волк. Чудовище прибило маленького мальчика, и бегает по лесам совершенно безнаказанно. Джозеф Боденленд решает его уничтожить, дабы спасти человечество от жуткого монстра.
Теперь Брайану Олдису для решения художественной задачи плитки шоколада становится явно недостаточно, и он вкладывает в руки путешественника во времени турельный пулемет и автоматический пистолет браунинг.
Скитаясь по Швейцарии, наш путешественник встречается с заносчивым лордом Байроном, слушает стихи юного Шелли, влюбляется в молоденькую Мэри Годвин (будущую Шелли) со всеми вытекающими эротическими последствиями. Попадает мужик из 21 века — в начало 19-го, и лобызается с Мери Шелли. И еще заявляет: мол, какой великолепный роман она написала! Потом еще раз с ней э-э… активно лобызается. В знак особой признательности и любви к таланту, что ли? В энциклопедии Вл.Гакова так и написано про Б.Олдиса: «большой поклонник М.Шелли». Вот такие у них, у поклонников, мечты.
Концы с концами не сходятся, Олдис пытается вывернуться, но вывернуться тоже не удается — тогда он прибегает к методу нарезки: мало того, что Боденленд один раз переместился из будущего в прошлое, пусть он теперь еще и по прошлому поскачет как зайчик!
Джозеф Боденленд мотается как лодка в водовороте — май 1816, август 1816, июль того же года — пространство—время разрушено, ткань повествования скатывается из линейного — в фрагментарное, причины идут впереди следствия, а под конец все времена перемешиваются, и бывший советник президента бросается по необитаемой тундре и вечной мерзлоте в погоню за искусственным человекообразным чудовищем Франкенштейна и его новоделанной подружкой. Погоня происходит в «угрюмых, скованных льдами краях, столь соблазнительных для романтического воображения».
Преследование чудовища и его подружки завершается перестрелкой, время рассыпается, где происходит действие последних дней романа не врубается ни герой, ни читатель, ни сам автор — мол, время разрушилось, тундра кругом и заморозки.
Портит роман и упрощенный перевод — фразы типа «время больше походит на кружной и двусмысленный рост репутации Мэри» или «Я бегу зла этого мира» явно не красят книгу.
Если первым научно-фантастическим романом принято считать «Франкештейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли (написан в 1818), то «Освобожденный Франкенштейн» Олдиса можно назвать в таком случае последним романом жанра — настолько он скучен, невыразителен, затянут и неактуален. На весь роман одна мысль — ученый ответственен за свое любопытство. Свежо и оригинально ли это было в 1973 году, когда была написана книга?

Сергей Соболев

Александр Громов «Вопрос права». Сборник. — М. АСТ. 2000. 416 стр. 11 т.э. (Звездный лабиринт)

Рассказы, собранные под одной обложкой, настолько разные и неожиданные, что порой даже не верится, что их написал один и тот автор — уж больно сильно разнятся и манера письма, и настроение, и затронутые в них темы.
Доисторический рассказ «Багровые пятна» рисует совершенно фантастическую ситуацию: бактериологическое оружие времен финального палеолита, распространяемое половым путем среди охотников на мамонтов. То ли над любителями промискуитета автор хотел посмеяться, то ли предостеречь от беспорядочных связей — кто его знает.
Притча «Счастливая звезда Агафокла-младшего», стилизованная под жизнеописания эллинского времени, рассказывает о том, как бездарно можно профукать одно-единственное волшебное желание, бережно хранимый и передаваемый из поколения в поколение подарок Богов, использовав его для удовлетворения глупого чувства мести.
В повести «Уступчивые» смоделирована интересная ситуация: целое население отсталой, всеми заброшенной планеты живет на узких каменных уступах — карнизах, опоясывающих по периметру длинные глубокие каньоны. Выжить в таком мире можно лишь только постоянно уступая друг другу в мелочах. Попросили дать на время теплое одеяло для больного ребенка — изволь отдать, иначе столкнут в пропасть. Но и больше положенного никто просить не рискнет, иначе сам улетит в каньон. Повесть может служить гипертрофированно-наглядным примером для иллюстрации концепции географического влияния среды на развитие менталитета народа.
Заглавный рассказ сборника, «Вопрос права», в шуточной форме развивает мысль Карела Чапека о том, что истинный коллекционер ради своего хобби может пойти на любое прегрешение — кражу, разбой, или даже убийство. Что будет, если в замкнутом пространстве столкнутся два таких одержимых субъекта?
Пародия на жанр фэнтези «Я, камень» переполнена шутками и завуалированными издевками. Например, на карте этого мира соседствуют страны Гиперборея и Диарея, для осады крепостей используют стенобитных единорогов и огнеметных драконов, по периферии бегает «северный гопник», в котором мы без труда узнаем говардского Конана, а страна, в которой происходит действие, называется Копролит — тоже, между прочим, окаменелое дерьмо. Какой-то устойчивый анальный вау-фактор, пользуясь терминологией В.Пелевина…

Сергей Соболев

Эрик Джеймс Фуллилав. Круг одного. — М. АСТ. 2000. Перевод Н.Виленской. 352 стр. 10 т.э. (Координаты чудес)

Середина XXI века. Макушка столетия. Биотехнология под запретом, в университетах наложили табу на доскональное изучение и исправление генома человека, общественностью делаются попытки лишить некоторых биологов Нобелевских премий. Легальная фирма одной из смежных областей занимается противозаконным поиском вируса бессмертия, испытывая новые образцы на представителях социального дна — в основном на ниггерах из неблагополучного района. Только вирусы оказываются несущими не вовсе даже не бессмертие, а традиционную, опостылевшую смерть, неизлечимую никакими снадобьями. Пандемия вируса охватывает обитателей неблагополучных районов. С каждым годом криминогенная ситуация накаляется, полиция устраивает все более жесткий кордон на границе с опасным городским сектором, а нечистоплотным дельцам от науки все это на руку — полигон для опытов не уменьшается…
На таком криминогенном фоне действует обольстительная женщина-детектив с паранормальной способностью читать чужие мысли окружающих, которой приходится распутывать сложный клубок серийных убийств на сексуальной почве. Все бы ничего, да только в дело замешаны высокопоставленные лица транснациональной корпорации, маньяк-телепат и бывший любовник. В этой не очень толстой книжке будет все — инцест, погони, оральный секс, большие деньги, перестрелки, и опять инцест, но уже с некрофилическим уклоном. Детективша, кстати сказать, то же не из института благородных девиц — бывшая проститутка, специализировавшаяся на особо изощренной комбинации секса живого и виртуального. Вилли Конн, создатель грошовых книжек-минуток «Террорист СПИДа» и «Космическая проститутка», отдыхает.
Телепатов не так уж и мало в будущем мире — и люди состоятельные находят медикаментозные средства защиты от несанкционированного чтения своих мыслишек и желаний. Данное обстоятельство, с одной стороны, отягощает процесс дознания и выявления преступника, а с другой стороны, позволяет Эрику Джеймсу Фуллилаву пройтись по всему кругу подозреваемых, оставив лишь одного.
Что же касается Альфреда Бестера, помянутого в издательской аннотации, то до него Э.Д.Фуллилаву так же далеко, как А.Стилу — до Р.Хайнлайна, а Д.Летему — до Ф.Дика.

Сергей Соболев

Курт Воннегут «Времетрясение». Перевод В.А.Обручева и И.В.Свердлова. — М. АСТ. 2000. 288 стр. 10 т.э. (Мастера. Современная проза).

Последний роман Курта Воннегута, уставшего за свою долгую жизнь шутить, прикалываться и смеяться над глупостями человеческого рода. Ему и раньше было несладко в жизни, даже не все родственники воспринимали Воннегута всерьез — например, тетка Элла Воннегут Стюарт не продавала в своем книжном магазине его книг, так как считала их «непристойной» литературой. Курту приходилось выкручиваться и делать вид, что он-де совершенно не при чем, просто пересказывает рукописи полусумасшедшего нищего графомана Килгора Траута.
Этот роман тоже в основном построен на пересказывнии рассказов Килгора Траута, чужих историй и собственных воспоминаний. Зачем люди сочиняют себе псевдонимы, помимо утилитарных целей уйти от налогов и разъяренных соседей? Прикрываясь чужим именем, как маской, можно позволить себе вольность стиля и свободу высказывания, персонифицируя себя-пишущего с неким абстрактным Траутом, перекладывая, таким образом, моральную ответственность на выдуманное лицо, существующее в воображении. Килгор Траут появляется почти в каждом романе Воннегута — то как один из главных персонажей, то в эпизодической роли.
Маска оказалась настолько привлекательной, что в 1975 году другой американский шутник и завзятый мистификатор, Филип Жозе Фармер, выпустил роман «Венера на половине ракушки», подписавшись «Килгор Траут»!
В последнем своем, мемуарном романе, Курт Воннегут не устоял против соблазна, и опять включил-таки одним из основных действующих лиц незабвенного Килгора.
Получилась не линейная мемуарная проза, а своеобразный сборник рассказов, черновиков и анекдотов, смесь фантастики, реальности и горькой сатиры — о том, как химические элементы на вселенском конгрессе приговорили человечество к смерти за всевозможные преступления; о том, как дятлы в Канаде прекратили долбить деревья ради личинок, а перешли на комаров и мошек; про какого-то двоюродного дедушку Карла Баруса, который мог бы получить Нобелевскую премию по физике, если б не ленился; про то, в каком возрасте и от чего умер брат; где и когда женились дети; почему пиво, сваренное дедушкой, получило премию на Парижской выставке 1889 года; почему в США вымер жанр рассказа; про своего литагента и привычки фронтового друга; про свои картины и «абстрактный экспрессионизм» вообще, и многое, многое другое… Книга наполнена всяческими приятными мелочами, из которых, собственно говоря, и складывается жизнь. Например, жизнь такого талантливого мастера и оптимиста, как Курт Воннегут.
Проза Воннегута насквозь афористична. Что ни предложение — то новый взгляд на обыденные вещи и устоявшийся миропорядок.
Самый главный афоризм в романе: «Святые — это люди, которые приносят пользу и поступают бескорыстно». Может быть, именно по бескорыстности скорбит Воннегут на закате жизни:
«Мое поколение в большинстве своем разочаровано».

Игорь Чёрный

«И ПОВЕДЕТ ИХ ВСЕХ РЕБЕНОК»

Сергей Лукьяненко «Близится утро» - М. АСТ. 2000. 384 с. (Звездный лабиринт).

Приближение конца века и конца тысячелетия отчетливо сказывается на отечественной литературе и в особенности на литературе фантастической. Писатели, с одной стороны, не могут пройти мимо такого явления как смена эпох. Они как бы подводят некую черту под своим творчеством, желая разграничить все, написанное в ХХ веке и то, что будет создано в веке XXI. С другой стороны, как это почти всегда бывает в ситуациях, подобных нашей, усиливаются эсхатологические тенденции. Мы уже прочитали несколько книг, в которых повествуется о конце света: «Рубеж», «Армагед-дом», «Штурмфогель». Произведения очень разные по духу, повествовательной манере и идейному содержанию. И вместе с тем есть в них что-то общее. Этакая тревожная нота, ожидание чего-то неизвестного и неизбежного. Чего? А не того ли, о чём прямо и открыто пишет в своем новом романе Сергей Васильевич Лукьяненко?
«Близится утро» является продолжением романа «Холодные берега». Но любой, прочитавший обе книги «Евангелия от Сергея», заметит их резкий контраст. «Холодные берега» — роман приключенческий. В нем много экшена, событий. «Близится утро» — роман философский. Это нечто новое для Лукьяненко. Само собой, он и раньше наполнял свои произведения всевозможными размышлениями по мелким и глобальным проблемам. Но такое, как в «Утре», встречаем впервые. Сергей Васильевич как будто постарел на несколько десятков лет. Появилась некая мудрость, пророческая прозорливость что ли. Он блестяще стилизуется под неторопливую, эпическую манеру повествования евангелистов.
«Дети! Последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время». Взволнованный голос апостола Иоанна звучит со страниц романа, сливаясь с голосом самого автора. Да, две тысячи лет назад пришел в наш мир Он, чтобы искупить своею кровью грехи человечества. Пришел и ушел, обещав вернуться. И вот мы ожидаем второго пришествия Его, высчитывая сроки и боясь ошибиться и не узнать. Превратиться либо в пособников Антихриста, либо в новоявленных Фом неверующих. Именно такими сомнениями терзается и главный герой книги вор Ильмар.
Это уже не тот энергичный и деловой мужчина, который пленял нас своей находчивостью при чтении «Холодных берегов». Из-под внешней личины постепенно проступила его подлинная сущность. Он оказывается наиболее верующим из всех двенадцати спутников новоявленного мессии. Если те веруют лишь сердцем, то Ильмар пытается поверить и разумом, постичь суть миссии первого Искупителя и его наследника Маркуса. Не случайно именно ему является и Пасынок Божий, и (как это нам показалось) Его противник.
Подлинно верующим людям роман «Близится утро» может показаться богохульным и еретическим. Но ведь у каждой эпохи свой Христос. Смешно требовать от писателя рубежа II и III тысячелетий трактовать этот величественный образ в духе первых христиан или отцов церкви. Тем более, что в нашем случае мы имеем дело с ярким примером Альтернативной Истории. Мир «Евангелия от Сергея» — это не наш мир с ядерными бомбами и космическими ракетами. В этом мире главной ценностью является не золото, а железо, а планеры передвигаются с помощью примитивных термохимических (?) реакций. Какая-то причудливая смесь позднего средневековья с ранним капитализмом. И однако же история Христа (или, если угодно, Пасынка Божьего) у Лукьяненко очень близка к той, подлинной, но апокрифической истории, которая могла происходить в древней земле Иудейской две тысячи лет назад. Автор весьма прилично освоил библейские тексты. Даже в соответствии с пророчеством Исайи сделал мессию не зрелым мужем, а подростком.
Маркус и есть дитя, а не сгусток материализованной духовной энергии. В нем чего-то не хватает для того, чтобы поверить в божественную сущность принца. Это всего лишь куколка, яйцо, из которого должен вылупиться либо Искуситель, либо Искупитель. Но искушенный читатель уже с середины книги чувствует, что исход этой истории не будет столь однозначным. Грядет новый Царь мира сего, но власть его не от неба, а от земли. И если приглядеться повнимательнее, то видно, кто подлинный двигатель и центр этой небольшой компании. Ведь отнюдь не Маркус собирает апостолов первого призыва, а Ильмар. И не вор оказывается предателем, уйдя от принца со компанией. Это они покидают его, уже осознавшего свою миссию. Символичен конец романа, в котором Ильмар выходит к Геннисаретскому озеру: «Две маленькие рыбацкие лодки стояли на берегу, а рыболовы, вышедшие из них, вымывали сети. Я посмотрел в небо — и небо затаило дыхание. Я пошел к берегу». Сравним: «Увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, вышедшие из них, вымывали сети» (Лук. 5, 2). Итак, с концом романа история отнюдь не заканчивается. Второе пришествие лишь начинается. «Te Deum Laudamus» — «Тебя, Боже, хвалим»!

Сергей Соболев

Сергей Лукьяненко «Близится утро» — М. АСТ. 2000. 384 стр. 50 т.э. (Звездный лабиринт)

Во второй книге дилогии, изданной спустя пару лет, действие происходит через две недели после окончания части первой, «Холодные берега».
Роман получился на редкость смешным и веселеньким — по разудалости и бесшабашности он напоминает трилогию «Остров Русь» того же Лукьяненко и Буркина, разве что диспуты об оправдании бога за существующее зло (теодицея) предполагают наличие второго плана в приключенческом романе. Одна из ключевых сюжетообразующих идей дилогии (почти полное отсутствие железа в мире) не выдерживает критики при ближайшем рассмотрении: в промышленных нуждах вполне можно обходиться свинцом, алюминием, медью, оловом и ихними сплавами. Бронзовые втулки в двигателях, кстати, долговечны и в смазке почти не нуждаются. Машины станут дороже, но прогресс радикально не остановится. Разве что строительного железобетона не было бы, потому что только у железа и бетона коэффициент расширения и сжатия при перепаде температур одинаков. Ну и не нужны небоскребы, делов-то.
Приключения на долю героев выпадают всё какие-то комичные, и выходят они из передряг легче, чем месяц из тумана в известной считалочке.
Узник тюрьмы строгого режима сражает наповал маленького стражника, кинув тому в лоб зеленое яблоко; обманывает постовых, суя им под нос ведро с помоями и выдавая их за супчик… Или такой финт — город окружен по периметру, аэродром перекрыт, река просматривается. Как бежать? Известно как: подземный ход есть, прям из театра — и через государственную границу, всего-то километров тридцать под землей по карстовым пещерам! У героев книги не суперфантастическое везение, у них просто-таки полоса гиперудачных обманов и ультравезений на фоне прогрессирующего фарта. Если дюжине человек требуется перебежать охраняемое летное поле аэродрома и захватить для побега планер османских ВВС, то надо всего лишь сказать стражнику: «мы идем к начальству, и начальство знает о нас». Все расступятся! Янычары так и поступают правда?
Боги тоже шутку чтят: первый Искупитель, пасынок Божий, две тысячи лет назад прикольнулся в особо крупных размерах — взял с собой на Холод (отправил в недоступное параллельное пространство) всё железо, о каком только знал, плюс все известные ему крупные месторождения. Да такому несуну позавидуют легендарные Лисовский, концерн АНТ и Боливар: оставил, добрая душа, без средств производства всех своих потомков. А если представить, что Искупитель прихватил вообще ВСЕ железо, то извлечение из планеты Земля трети (!) ее массы неминуемо повлечет за собой веселые изменения околосолнечной орбиты и периода вращения вокруг собственной оси, не говоря уж о таких мелочах, как исчезновение магнитного поля. А нет магнитного поля — нет и защиты от солнечного излучения. Впрочем, это уже наши собственные спекуляции.
И мне показалось, что этот большой смешной роман (не везде смешной, но уж то, что книга на редкость несерьезная — это точно) имеет весьма странную концовку, которую надо просто представить мысленным взором. Особенно финал, когда полубог, наследный принц Маркус, открыв на небе старую заначку своего предшественника, заваливает две противоборствующие армии кучей старого железа, и солдаты стоят по колено в ржавом металле, как золотари в дерьме.

Дальше