Первая страница СЕМЕЧЕК Меня колбасит
А.ЛурьеАндрей Валентинов «Диомед, сын Тидея» Кто не любит поговорить о системном кризисе? Особенно приятно рассуждать о нем, заглядывая к соседу – чужой пример всегда ярче и поучительнее, нежели собственная батрахиомахия. Но – шутки в сторону. Самое яркое проявление кризиса, если кто еще не знает, это полное смешение всего на свете, как после вавилонского столпотворения, имеющее целью создание мутной водицы. Нетрудно представить себе, какие там рыбки ловятся. Ни в умении создавать заварухи, ни в людях для заварух в России никогда недостатка не было.. И потому расцветает пышным цветом всякая дурь, с которой никто лет 15 тому и связываться не стал именно в силу дури.
Теперь, когда вслед за Пелевиным повторяют: «Поколение «П»», то для меня лично речь идет не столько о Путине, сколько о Путанице. «В мозгах перекос», судя по всему, болезнь заразная: сначала некий математик начинает «тачать сапоги», провозглашая новую хронологию, вслед за ним чемпион мира по шахматам «печет пирожные», поддерживая эту теорию. И спор с ними бессмыслен, и не возразить невозможно, ибо молчание априори воспринимается как согласие… Настолько крыша поехала, что всерьез ведется дискуссия о том, что такое, все-таки, графомания. Боюсь, что первым признаком графомании является именно то, что она незаметна.
Устав от царящей окрест неразберихи, кое-кто начинает наводить порядок, стараясь, правда, не столько разложить по полочкам, сколько поживее запихать в шкаф. К сожалению, в отличие от клина, путаницу беспорядком не вышибают. Вот, например, кто-то взял да и обозвал Андрея Валентинова фантастом. За что спрашивается? Я понимаю, раньше, когда возле каждой акулы пера крутилось по десять прилипал и все кушать хотят, и у всех родные и близкие... Но выясняется, что любители приклеивать ярлычки и этикетки не перевелись. Вот и Валентинова пересчитали – в целях наведения того, что им кажется порядком.На самом же деле – и думаю, что сам автор со мной согласится – Валентинов пишет исторические романы и фантастическими элементами пользуется так же умеренно, как и гран-дама духами. Умаляет ли это его писательское мастерство, ухудшает ли стиль, делает ли неясным сюжет? Нисколько!
Что есть исторический роман? «Война и мир», «Тарас Бульба»? Таким макаром можно подверстать и всю русскую классическую литературу. Я бы подразделил следующим образом: есть авторы, пытающиеся пронести прошлое в настоящее, есть и другие, сопровождающие настоящее в прошлое. Валентинов, безусловно, принадлежит ко вторым. Он смело вводит психологически современного читателям героя в классический сюжет, как вливают новое вино в старые мехи. Миф о троянской войне является одним из структурообразующих всего европейского сознания. Троянская война настолько архетипична, что если очередному путанику даже и придет в голову, что ее не было, то не останется ничего, кроме как просто выдумать ее заново. Валентинов же как будто проверяет легенду на прочность. И что же – старые мехи все еще крепки, и принимают новое вино-прочтение как должное.
Оставляя за пределами рассмотрения множество специфических частностей – чем, в конце концов, роман и отличается от монографии или диссертации – автор делает особое ударение на том, что объединяет его современников и доблестных ахейцев и троянцев. Выясняется, что сходства много, если, конечно, не считать влияния квартирного вопроса и вышеупомянутой неразберихи. Мы также бросаем все и идем биться друг с другом, обильно унавоживая собственной кровью алтари новых, рукотворных богов, и отвлечь нас от этой бойни, что длится скоро уж как сто лет, невозможно. Вряд ли возможно спокойно объяснить из-за чего ломаются копья и тупятся мечи – и предки, и современники гибли и гибнут не за нечто вещественное, а, скорее, за отблеск крыла Синей птицы. И лишь немногим счастливчикам, подобным Андрею Валентинову, удается отщипнуть несколько перьев из пышного ее хвоста и, заточив их, заново рассказать казалось бы давно известную историю…
Первая страница СЕМЕЧЕК Меня колбасит