Главная страница Новости Рецензии
Юрий Астров-Зацарицынский
ИЛЛЮЗИЯ ОБЪЕМА
Дмитрий Скирюк. Осенний лис. СПб, «Северо-Запад Пресс», 2000 г.
Дмитрий Скирюк. Сумерки меча. СПб, «Северо-Запад Пресс», 2000 г.
«Мне писать стихи, пожалуй, рано,
Но пора стихи писать учиться.»
Е.Евтушенко.
Когда Ион Друцэ стал более или менее известным, в журнале «Дружба народов» его спросили, как дела с романом. Там не интересовались, пишет ли он его. Все писали! (Это и подвигло Друцэ на написание «Бремени нашей доброты». Но за ним был уже накопленный опыт…)
Сейчас то же положение в русской фантастике. Издательства почему-то считают, что выпускать в свет сборники рассказов или повестей нерентабельно. Из-за этого даже начинающие авторы сразу принимаются за романы, которые затем плавно перетекают в эпопеи. Действительно, не в стол же писать…
Посему издержки неизбежны.
Если так пойдет и дальше, невольно вспомнишь, как когда-то на вопрос приятеля: «Ты, говорят, сборник рассказов опубликовал?» Юрий Казаков ответил: «Да, опубликовал. Это тебе не роман накатать!».
Начинать все-таки надо с рассказов – это мое глубокое убеждение. Это приучает к выстроенности фабулы, психологичности характеров персонажей, логике сюжета, лапидарности стиля. Чего так в нашей фантастике не хватает.
Дмитрий Скирюк, собственно, с рассказов и начал. Как он сам сообщает читателям в послесловии ко второй своей книге. Потом… потом связал рассказы неким ходом – и, пожалуйста, роман! А дальше – эпопея… В стиле фэнтези.
Юный колдун с Карпатских гор, действующий в условном средневековье, сразу же вызывает к себе симпатию. Как и его друзья, которых он постепенно приобретает. Но, конечно, хватает у героя и врагов.
Мальчишка произошел сразу от людей, зверей, богов и… кого там еще? Неважно. Поиски самоидентификации Жуги (так условно зовется герой)– это, собственно, и есть сюжет первых двух романов.
В общем, ход как ход. Ни хуже, ни лучше многих иных.
Стилем Скирюк владеет. Более того: не постесняюсь сказать, что стиль – его самое сильное место.
Неплохо завязан и сюжет. Многие его повороты трудно предугадать. Что не всегда хорошо – но об этом чуть позже.
Каждый персонаж имеет свое лицо, что тоже немаловажно.
Какие же могут быть претензии?
Да вот – могут. И тем большие, чем больше мне понравился роман.
(Когда-то я ставил свой первый спектакль в Прокопьевском драмтеатре. После чернового прогона режиссер, смотревший его, сказал мне: «Такое впечатление, что ты вставил в постановку все, что знаешь и где-либо видел».
Он был прав. Смотреть было тягостно. Соединение разнородных элементов называется эклектикой.)
…Глава «Три слепых мышонка» из первой книги. Гаммельн. Жуга уводит из города мышей и крыс. Детей – возвращает назад. Это единственное отличие от известной легенды, использованной литературой несчетное число раз. Коли было использовано – значит, можно использовать снова. Не спорю.
Глава «Робкий десяток». Жуга встречается с Геральтом. Тем самым, ведьмаком. Привет от пана Сапковского. Причем ведьмак играет в главе немаловажную роль.
Глава «Башня ветров». Построена на цитировании песни Высоцкого «Парус». Не знаю, все ли строчки использовал Дмитрий – не подсчитывал, но вроде бы – да.
Глава «Враг моего врага» из «Сумерек меча». Появляется граф Цепеш. Дракула. Не вампир пока, а вроде как историческое лицо, изверг и победитель турок. («Графом никогда не был». А. и Б. Стругацкие.) Ну, допустим. Места вроде бы те – «Молдахия и Валдахия» (это, как вы понимаете, не бр. Стругацкие и даже не Д.Скирюк, а всего лишь М.Е.Салтыков-Щедрин). Естественно, Жуга и с ним справляется легко и элегантно. Достаточно приделать к посоху два лезвия.
Глава «Прах и пепел». Новый, с иголочки, персонаж. Бертольд Шварц. Тот самый, в общежитии чьего имени (ну, пошутил, пошутил. Имени Семашко) остановились в Москве Бендер и Киса Воробьянинов. Бертольд изобрел порох, как и в нашей с вами истории.
Глава «Закон для дурака». Тут Скирюк переключается на Эдгара По. Линор с вороном, твердящим «невермор» (она же Аннабель Ли, да к тому же вампирша), Лягушонок, Хьюго Эшер (почему не Родерик? Непорядок!), замок Эшеров, перенесенный из Англии в Молдахию-Валдахию, но и здесь проваливающийся в озеро, - а в конце главы герой встречает девочку Ассоль и рассказывает ей о корабле с алыми парусами.
Достаточно примеров? Или еще нужно?
Центонная поэзия имеет право на существование. Но вершин в ней удалось достигнуть, пожалуй, лишь Ю.Жданову, Т.Кибирову да И.Иртеньеву. Их поэзия при этом насквозь иронична. Такой прием.
Центонная проза… А возможна ли она? Использовать свою литературную эрудицию – право каждого автора. Для этого достаточно где-то вставить известную строчку, вынести ее в эпиграф, предложить читателю намек… Умный поймет и оценит.
Но использовать свою эрудицию таким образом… Дмитрий, несмотря на несомненное писательское дарование, все-таки не Александр Грин, не Анджей Сапковский и уж никак не Эдгар Аллан По, чтобы с ними соревноваться. Здесь тоже возникает ирония. У читателя. Но этого ли добивался автор?
Впрочем, Д.Скирюк и сам, видимо, чувствует порой что-то неладное. И тогда он пишет послесловие – «От автора», где пытается рассказать о своей писательской кухне – правда, так внятно и не объяснив, зачем ему все это понадобилось. Иногда Скирюк закручивает сюжет в совершенно непредсказуемую сторону, не обосновав толком такой поворот событий, что, кстати, в известной степени раздражает. Иногда же замечает некоторую плоскостность персонажей и, дабы придать им объем, заставляет совершать ничем не мотивированные психологически поступки. (Зачем ему понадобилось делать Зерги, первую возлюбленную Жуги, благороднейшее вроде бы существо, еще и наемной убийцей? Темна вода во облацех…) Объема, впрочем, не прибавляется – это иллюзия, вряд ли способная обмануть даже самого автора.
…Тот спектакль я задержал с выпуском на неделю, потратив это время на то, чтобы хорошо его почистить, избавив от излишних изысков.
Мораль, думаю, ясна.
Главная страница Новости Рецензии