С.Соболев
Заглавная работа -- страницы с 4 по 83, остальной объём -- статьи разных лет, тоже о фантастике.
Даётся определение интеллектуальной фантастики. Его надо дать почти полностью:
-=======
Во-первых, приключенческую составляющую текста ИФ всегда и неизменно ставит на второй план. Автор ИФ сознательно отдает предпочтение философской, религиозной, этической, на худой конец -- социальной начинке текста.
Во-вторых, относительно традиционной фантастической литературы ИФ более совершенна в техническом смысле. Авторы ИФ используют на порядок более богатый арсенал художественных приёмов, чем остальные фантасты (и речь идет в данном случае не только о творцах космических боевиков и славяно-киевской фэнтези, но и о "хардкоре", "твердом ядре" фантастики).
В-третьих, для ИФ характерны поиски "собственного языка", эксперименты с языком, любовь к филологической сложности. Человек, поставивший на "гладкопись", из ИФ вылетает автоматически. .. ..
Наконец, в четвертых, ИФ обращена к аудитории "квалифицированных читателей" фантастической литературы и не рассчитана на успех у читателя массового. Более того, если все-таки произведение ИФ обрело широкую популярность, то это -- сбой программы. .. ..
Наличие любых трех из четырех перечисленных выше особенностей позволяет поставить фантастическому произведению диагноз: этот текст относится к ИФ. (с.4-5).
-======
Далее идут рассуждения о коммерческой судьбе издания книг, ошибочно постулируется что причастность к той или иной книжной серии автоматически относит книгу к разряду ИФ. Например, в серии "Из книг Макса Фрая" выходили книги А.Андреева и К.Букши -- серьёзный киберпанк и инфантильная сказочка. Разве можно их относить к одному направлению, даже к одному уровню писательскому? Попадание произведения в поточную коммерческую серию -- это вопрос произвола и случая, и в последнюю очередь -- жанровая принадлежность произведения.
Я готов даже согласиться, что авторы, пишущие книги, разбираемые Д.Володихиным -- интеллектуалы, но всегда ли их произведения -- умны и будоражат мысль?
Особое место уделяется И.А.Ефремову. Этому видному мыслителю ХХ века Д.Володихин .. отказывает именоваться интеллектуальным фантастом на основании того, что тот не экспериментировал с языком и художественными средствами (с.13). То есть мы опять возвращаемся к четырём признакам ИФ, внимательнее смотрим на них и не видим в определении, предложенном Володихиным, указания на интеллект, мысль, разум.
Вызывают сомнения некоторые произведения, зачисляемые автором монографии к корпусу интеллектуальной фантастики. Если, к примеру, наивные сказочки Макса Фрая могут быть отнесены к ИФ по совпадению с теми четырьмя признаками ИФ, то есть по литературным основаниям (литературная игра как основа романов), то совсем неясно, как в список ИФ попал текстогонщик И.Алимов -- его-то произведения даже при пристальном рассмотрении не удовлетворяют этим четырём произвольным признакам ИФ.
Забыт Сергей Казменко, Александр Тюрин и Александр Щёголев, Василий Щепетнев, Алексей Андреев, Анатолий Королёв, Владимир Сорокин. Из предтеч нету Е.Замятина, С.Кржижановского. Виктор Пелевин не причисляется к фантастике и не разбирается вовсе, хотя из не-фантастов например привечается Михаил Попов (роман "Плерома", с.46-48). Впрочем, требовать обстоятельности и энцилопедического охвата от обзорной работы нельзя, автор об этом правильно предупреждал в предисловии.
В главе шестой, "Арсенал", ещё раз отмечается, что "авторы ИФ используют на порядок значительно более богатый арсенал художественных приёмов, чем остальные фантасты" (с.52).
Писать можно красиво, писать можно красивости, но совершенно без смысла -- зачем тогда говорить об интеллектуальной составляющей?
На самом же деле фантастика есть литература идей. Рассуждения филологов о стиле, языке, речи, ритме, образе читателям фантастики глубоко фиолетовы. "Чисто литературный подход к НФ не слишком эффективен, поскольку почти всегда эстетику ставит превыше требований оригинальности к мысли" (Дж.Зебровски "Хранители врат и ханжи от литературы", журнал "Если" № 5 за 2001 год). Не могу не удержаться от еще одной цитаты из этой статьи, приписываемой, правда, Курту Воннегуту: "Вы когда-нибудь восхищались стилистикой пустоголового автора?". Дмитрий Володихин, похоже, предлагает именно стилистикой и восторгаться.Я не говорю, что хороший русский язык повредит фантастической книге. Однако хороший стиль никогда не сделает плохую нф-книгу хорошей, и уж тем паче -- "интеллектуальной".
То, что Д.Володихин называет "интеллектуальной фантастикой" следовало называть "филологически сложной фантастикой", "вычурной литературой", как угодно, но только не "интеллектуальной". Это подмена понятий. Впрочем, даже своих собственных определений ИФ исследователь не придерживается.
Непонятны основания, по которым причисляется тот или иной текст к высококачественной фантастике. В главе седьмой, "Язык и эстетика", приводятся как примеры романы "Демосфера" И.Новака и "Я, Хобо" С.Жарковского -- авторы создали новый язык, техноцизмы, для описания сложного технического мира будущего. Языковыми средствами передали ощущение от необычного мира, у них это удалось блестяще. В исторических стилизациях Ю.Бурносова используется то средневековая манера письма, то манера речи, свойственная концу 19 века. И это большая удача автора.
И тут же приводит пример А.Зорича, который модернизирует речь при описаниях античности или средневековья (с.71-72). Исходя из постулируемых Д.Володихиным подходов к стилизации, эта манера А.Зорича должна расцениваться как однозначная писательская недоработка. Но этой оценки нет, ибо в тмаком случае будет закономерен отказ Зоричу причисляться к "интеллектуальным фантастам".На с.76 Д.Володихин приводит мнение писателя О.Марьина, что называние "интеллектуальная фантастика" для разбираемого корпуса произведений является неправомочным. Правильнее называть эти произведения "качественной фантастикой", или вроде того. Однако Д.Володихин парирует, что ярлык "интеллектуальная фантастика" привязался уже к этим текстам. А может, это просто было рекламное самоназвание? Зачем плодить и увековечивать чьё-то мимолётное заблуждение?
К вольеру с пингвинами была прислонена табличка "семья Романовых", её и пришурупили. Всё равно ведь императорские?