Прочтение
Алексей Караваев Наступит время… Однажды, путешествуя по стране, где, казалось, изучил уже все тропы, россыпи звезд и зна-ки поступи улитки, я совершенно неожиданно забрел в странное место. Всё там было вроде знакомо, но как-то не так. Порою совсем неуловимо, а иногда до боли неузнаваемо, так но-чью преображается вдруг твой заурядный подоконный сад, начиная поглощать людей оттенками серого.
Более же всего меня поразила проволока, натянутая поверх старой, давно заброшенной до-роги. Где-то посредине неё болтался кругляш, тронутый временем. При некоторой доле фанта-зии ещё можно было разглядеть на нём некое подобие то ли прямоугольника, то ли ещё чего-то кирпичеподобного. Но удивило меня не это. По всей проволоке зеленели многочисленные побеги, и было совершенно невозможно понять откуда они взялись. То ли это проволока пре-возмогла свою металлорешетчатую сущность, то ли растительность по концам, теряющимся по обе стороны в кустах, вырвалась к свету. Не знаю.
Отчего-то эта зеленеющая над пыльной дорогой проволока представилась мне в виде некое-го абстрактного символа, являющего собой сигнал наступления иного времени.
Времени учеников.
К истории предмета.
Братья Стругацкие.
Они ворвались в мою жизнь вместе с раскатами крейсерского хода «Хиуса», рокотом Урановой Голконды и хлюпаньем венерианского болота. Если б где-нибудь поблизости наличествовал космодром, то я непременно сбежал бы осваивать Венеру, укрывшись в ящике с апельсинами или, скажем, с бананами. Ближайшим космодромом был Байконур, так что обошлось.
Два года спустя, изрядно поумнев (я так думал), в споре я пеной у рта доказывал, что герои «Страны» суть нежизнеспособные создания. В жизни таких не бывает.
Да будут благословенны эти наивные времена…
С тех пор я неоднократно встречал и блистательных Юрковских, и нарочительно добрых Крутиковых, и Быковых, которые всех немощих на плечах своих. Даже Ермолова — человека металл, однажды продемонстрировала мне жизнь. Глаза его светились ненавистью, только объ-ектом этой ненависти — увы! — было не небесное тело.
Потом были «Стажёры», и, если б авторы могли услышать читателей на расстоянии, боюсь они пережили бы несколько неприятных минут.
А затем в мои руки попали «За миллиард леи до конца света…» О! Как я восхищался Вече-ровским! «С тех пор всё тянутся передо мной…» Меня поражала идея борьбы против неизвестно кого, борьбы без всякой надежды на победу. Я много раз представлял себя на месте Фила и, надо полагать, очень гордился нашим с ним героизмом.
Много лет спустя, уже будучи мужем и отцом, я неожиданно представил, как вынимаю из почтового ящика телеграмму «Алинка нарушает гомеостатическое мироздание», и меня прошиб холодный пот.
«С тех пор…»
Нет смысла перебирать здесь все романы Стругацких. Каждый вносил что-нибудь в копилку моей души. И блистательный «Понедельник», где авторы описали все институты разом — в од-ном флаконе, и зубодробительная «Улитка» — головоломки которой долго вращались в моей голове, пока не сцепились с громким щелчком — тогда я впервые в своей жизни испытал про-светление, и безудержно веселопечальная «Сказака о тройке»…
Впрочем, был еще один срез жизни, в котором «Братья Стругацкие» — были паролем. Читатели Стругацких составляли одну неявную касту, как будто строки «Когда Румата миновал могилу святого Мики…» выжигали в мозгу совершенно определенные связи. Почитатели АБС узнавали друг друга по фразам, фразкам, а то и вовсе по словечкам, перекидывались паролями и отзывами, и непосвященные окрест только лупали глазами.
В университете, попадая в малознакомые кампании, я любил изрекать нечто типа «Знаем мы вас ируканцев», и если в глазах у кого-нибудь загорались огоньки и я слышал: «Вы святого Мику варварам продали», то не нужно было даже иметь диогеновского фонаря, чтобы сказать «Сё — человек».
Я видел романы Стругацких распечатанные на громоподобных ЭВМ, перепечатанные на печат-ных машинках и даже переписанные от руки… это была нежная любовь, плавно перетекающая из детского восхищения витринным героизмом героев, сквозь юношеский максимализм к философическим умозаключениям зрелости.
По мере взросления менялся угол зрения, и строки, раз и навсегда впечатанные в бумагу, искрились всё новыми и новыми гранями, поражая новизной с зачитанных до дыр страниц.
Кто бы мог подумать, что в 96-м всё это неожиданно получит весьма своеобразное продолжение?«Время учеников»
Новое время.
Сейчас, когда трёхкнижие устроилось на книжных полках, и судьба произведений более не зависит от авторов, честно скажу: я рад.
Я безумно рад, что произведения не выродились в бездумные продолжения и перетасовки известных сюжетов, хотя в антологии есть и такие произведения. Ученики, которые уже давно являются Мастерами, доказали, что не зря пребывали в благословенной двуглавой харизме Братьев.
«Думать — не развлечение, а обязанность».
И они думали.
«Трудно стать Богом» (господа, какая вещь!), «Всё хорошо», «Змеиное молоко», «Позолоченная рыбка», иезуитски изящный «Вежливый отказ», «Пик Жилина» и эмоционально убийственное «Возвращение» в качестве финала.
С моей субъективной точки зрения — это маленькие шедевры. Поразительно то, что все ав-торы играли на чужой территории! Конечно, герои Стругацких стали для многих родными с детства, но тем не менее.
Один из известных американских редакторов как-то сказал, что мастерство автора опреде-ляется тем, как он может сработать в жестко заданных рамках.
Подавляющее большинство эту проверку прошло с блеском.
Однако чисто литературной стороною целостность этого проекта не перекрывается. Есть и ещё одна интереснейшая грань — метаморфоза мысли.
В трех томах «Времени учеников» авторы по два раза обращались к «Понедельнику», «Улитке» и «За миллиард лет», по три — к «Пикнику» и «Хищным вещам», и одиннадцать раз к миру Полдня.
Мир Возвращения — это не просто слащавая прокоммунистическая фантазия, как считают многие критики от большой литературы. В этом Мире — кстати, чуть ли не единственном в советской литературе — был упакован необычайной силы эмоциональный и нравственный посыл. Братья Стругацкие шаг за шагом создавали мир, в котором хотелось жить им самим, быть может не старым и мудрым, но уж задорным тридцатилетним — точно.
Вне всякого сомнения, был тот мир не без изъянов. Да. Но, боже ж мой, как он был маняще притягательным!
При анализе произведений сборника остро понимаешь: как изменилось время!
Большинство "полдневских" произведений проекта — суть попытка примирить реалии сегодняшнего мира с принципами мира Полдня. Никто не видит путей, по которым наш мир мог бы развиться в «счастливый мир» Стругацких. В нашей реальности ему в существовании отказано.
Мир Полдня с изнанки…
Знаете, а ведь российская фантастика за годы своего существования так и не смогла, располагая блестящими мастерами мирового уровня, создать что-либо сопоставимое по светлому посылу Миром Возвращения.Задумайтесь на мгновенье, в каком из миров последних лет Вам хотелось бы оказаться?
Страшно?
Быть может в мирах обожаемого мною до потери критичности Лазарчука? В мирах Рыбакова? В чьих мирах?
Не знаю как вы, а я очень остро страдаю от отсутствия этого наивного сказочного посыла в нашей фантастике… Мне хочется прыгать в клумбу из окна школы-интерната, скрипеть зуба-ми, пытаясь решить задачу, не имеющую решения, окунуться в печальную глубину глаз Горбов-ского.
«Можно я лягу?»
Меня же раз за разом заставляют прятаться за углом с пистолетом/ мечом/ бластером (нужное подчеркнуть), неумолимо слыша запах крови и гнили.
Если б «Трудно быть богом» писался сегодня, то Румата нипочем бы не спрыгнул с балкона Оканы, последствию чего мы непременно были бы свидетелями, в подробностях и с удобного места. И на дуэлях, боюсь, он вывихами рук себя бы не стеснял…
Что же изменилось?
Многое. Человечество сделало очередные шаги по дороге прогресса. Мы все привыкли к человеческим смертям, как привыкали к постоянным занудным дождям после обеда. Первого сентября по центральному каналу демонстрируют «Лолиту».
Многое изменилось.
Но ведь ещё больше осталось неизменным. Прямо сейчас кто-то услышит: «Я тебя люблю». Где-то рядом, быть может у вас за стеною, мать радостно восклицает: «Агу! Агу! Мой ма-ленький!». Стоит у цветастой витрины, бессильно сжимая клюку, старик.
Всё как всегда.
Что же вовлекло нас в эту бесконечную войну, в которой нет ни одного победителя?
Вы знаете ответ?
От печали до радости…
…А ещё меня бесконечно радует то, что ученики обрели независимость. Находясь под влиянием авторитета Стругацких, их двуединого гения, они не превратились в бестелесных эпигонов, а отправились каждый своей дорогой.
И сдаётся мне, что никто не имеет морального права их за эту дорогу критиковать. Торить её трудно, не забывай, читатель, что ты идёшь сзади!
А перед Андреем Чертковым и всеми теми, кто подарил нам «Время учеников», я снимаю шляпу.
Это было безумно интересно, безумно поучительно и, местами, безумно красиво.
Виталий Калинин (Воронеж) Бог пришел... и ушел. Буркин Ю., Фадеев К. Осколки неба, или Подлинная история "Битлз": Роман.-- М.: ООО «ИЗДАТЕЛЬСТВО АСТ-ЛТД», 1997. — 560с. — (Вертикаль).
Ты знаешь, в этой боли я вижу свет,Я понял, что единого бога нет:Тысяча осколков на тысячу лет...Юлий Буркин.Я хотел бы поговорить с вами о самой загадочной книге в российской фантастике последних лет.
Выход ее остался почти незамеченным. Нынешний всплеск интереса, пожалуй, подобен эху, отраженному от новой работы Буркина, романа о бабочках. Что ж, как поет сам Юлий, «мы живем в эпоху эха».
Появлению ее на свет способствовали странные, почти мистические обстоятельства. Например, в Томске, городе авторов книги, с того ни с сего открылась выставка, посвященная ливерпульской четверке; выставка, давшая авторам недостающие материалы. Причем открылась она именно в тот день, когда Юлий Буркин и Константин Фадеев настукивали клавиатурах первые строчки романа. А когда авторам понадобились сведения о Махарише Махеш Йоге, духовном наставнике битлов, они не замедлили появиться, и что замечательно — именно в той в газе-те, сотрудником которой является журналист Юлий Буркин.
Мистика захватывает всех, кто прикасается к этой книге. Например, не могу объяснить, откуда я знаю приведенные выше буркиновские строчки. Юлий Сергеевич утверждает, что песню, строчки из которой взяты в качестве эпиграфа к настоящей статье, он никогда не записывал и не публиковал, почти забыл о ней. Самое интересное, что и я не могу вспомнить, откуда (и как вовремя!) эти стихи появились у меня на компьютере.
Итак, "Осколки неба". Скорее всего, я не прав, но почему-то все, написанное Буркиным, мне кажется подготовкой, подступом к главной на сегодняшний день книге.
Судите сами.
Юлий Буркин — писатель и музыкант. Верно сказано, что хорошо писать можно только о том, что хорошо знаешь или о том, что никто не знает. Отсюда, в частности, следует, что Буркину, пожалуй, следует писать о музыке и фантастику. И, наверное, правильно, что пер-вый опубликованный фантастический рассказ — "Рок-р-ролл мертв", посвященный трагической судьбе рок-музыканта.
Музыкальная карьера Юлия сложилась успешно — выпущены три альбома, готовится четвер-тый. Особенной популярностью среди любителей фантастики пользуется пластинка "Vanessa Io", каждая композиция которой — своеобразная иллюстрация к фантастическому рассказу из авторского сборника. А самая известная песня — знаменитый "Василиск", она звучит на каж-дом конвенте, став как бы неофициальным гимном фэндома. Песни Буркина поет под гитару даже маг — сотрудник Ночного дозора Москвы (персонаж романа В.Васильева и С. Лукьяненко), что дает повод одним заподозрить Буркина в причастности к колдовским силам, другим — усомниться в реальности его существования.
Итак, "музыкальные аспекты" романа о «Битлз» созданы профессионалом, который не понаслышке знает, каково это — выступать перед рок-н-рольной публикой, каково недавно дебютировавшей группе добиваться записи на профессиональной (и страшно дорогой) студии и т.п.
Кроме музыки, что еще важного в книге о «Битлз»? То, о чем подавляющее большинство песен ливерпульской четверки. Конечно же, о любви.
О любви Буркин пишет здорово. Надо сказать, что за литератором, взявшимся за эту тему, теснятся великие тени прошлого — от Эсхила до автора "Темных аллей". Да взять хотя бы нашу фантастику последних лет, там мы найдем все оттенки — от пронзительной нежности Вя-чеслава Рыбакова до жесткой упрощености Сергея Лукъяненко.
Но Буркин умеет говорить "про это" по-своему. Он далек как от романтической напыщенности "галантного века", как и цинизма андеграунда. Любовь у Буркина — что-то очень совре-менное и совсем простое, далекое от литературщины ("зачем делать сложным то, что проще простого?"), словом, "как бывает на самом деле". И в тоже время — серьезное и глубокое, подобно чуду, тихо рождающеемуся на наших глазах.
Когда я прочел ранние буркинские вещи — "Бабочку и василиск", "Вику в электрическом мире", "Плачущие ежики", они вызвали своеобразное де жа вю, нечто легкое и светлое, пришедшее из легендарных шестидесятых. И только после "Осколков неба" я понял — эти рассказы напоминают песни "Битлз".
Словом — фантастика в стиле рок-н-ролла золотой поры.
Мне запали в память слова, прозвучавшие в одной из ТВ-передач, посвященной ливерпуль-ской группе. Симпатичная девушка в майке, с которой смотрели четыре знакомых каждому лиц, заявила с напором: "Битлз прикалывались, а не выделывались!" Именно так: "авторы прикалы-вались, а не выделывались" можно сказать и об написанной в соавторстве с Лукъяненко рома-ном "Остров Русь".
Что касается собственно темы Битлз в творчестве Юлия Сергеевича, то уместно напомнить один любопытный факт. В 1978 году журнал "Аврора" опубликовал подборку текстов песен Леннона-Маккартни. Автором переводов был юный поэт Буркин. Эти тексты песен быстро стали известными. Помню, в школе мы разучивли "День вчера". Тогда я не мог и предположить, через десять лет услышу эту песню в исполнении самого автора.
А помните в "Бабочке и василиске" сцену гибели Джона Леннона? Она ведь одна из самых сильных в повести.
Так что, возможно, я и прав: Буркин долго шел к этой книге — фантастическому роману "Осколки неба, или подлинная история "Битлз".
Предвижу недоуменный вопрос: а может ли белетризованная биография знаменитого музы-кального коллектива считаться фантастикой? Разве что автор вместо истинных фактов препод-носит досужий вымысел...
Отвечу сразу. Да, эта книга сугубо документальна и представляет собой весьма строгое изложение подлинных этапов истории группы "Битлз". И тем не менее — это настоящая фантастика. Фантастика по двум причинам. Во-первых, это правдивый рассказ о невероятных, фантастических событиях, на самом деле имевших место в нашем мире. Во-вторых — это объяснение, фантастическая гипотеза причин этих фантастических событий, это рассказ о подлинной, сакральной истории феномена. И вот здесь, при объяснении причин чуда по имени "Битлз" Буркин затрагивает идеи, которые давно разрабатывались в нашей фантастической литературе.
Удивительная, парадоксальная книга, одной своей загадочностью заслуживающая подробного разбора!
Сейчас, с высот конца столетия очень хорошо видно, что феномен «Битлз» был ни чем иным, как чудом. Откуда, скажите, у четырех подростков из бедных семей могло родится столь сильное, моцартовское, музыкальное дарование? Почему это произошло в захолустном Ливерпуле? Как им удалось столь стремительно вырваться в мировую известность? А вспомните популярность «Битлз», популярность сумасшедшую, кода «She loves your, yeah, yeah, yeah» пели все — от разносчиков газет и подметальщиков улиц до особ, в чьих жилах текла кровь древних британских королей.
Явление «Битлз» было светлым чудом, подобно той бабочке из буркиновской повести, что залетела в тюремное окно. Странным, наивным, прикольным чудом на фоне диких событий страшного века — поджога Рейхстага, Манхеттенского проекта, инфляции, биржевых паник, нефтяных кризисов, загрязнения окружающей среды, волны пошлости и мещанства, захлестнув-шей послевоенный западный мир, так хорошо показанной в культовой книге Джерома Селиндже-ра.
Как же может возникнуть чудо в нашем совсем не приспособленном для этого мире? Как его создать? Может быть, поднять по примеру принца Грея алые паруса? Только что это будет: подлинное чудо или "ролевая игра" в него?
Есть авторы, утверждающие, что знают, как может возникнуть настоящее чудо. И в первом приближении это выглядит так. Чудо могут создать люди, объединившись. Если людей связывает, например, сильная дружба, если они соединяются в отряд, словом, если образуется "целое, большее, чем сумма частей", то здесь возникает мистика, и чудо становится возможным. Надо сказать, что проблема объединения людей в нечто целое давно волнует Юлия Бурки-на. Об этом — ранняя повесть «Плачущие ежики», и во второй части нового романа «Цветы на нашем пепле» Юлий вновь возвращается к любимым и сложным вопросам.
В философской литературе подобные взгляды нашли выражение в учении о соборности. На эту тему много писал Николай Бердяев, в основу своей философской доктрины — религиозного экзистенциализма, положивший противопоставление мира феноменального (реального) и мира ноуменального (озаренного духовным светом). Именно в последнем мире может реализоваться человеческий идеал, суть которого — осуществление коммюнотарности (соборности), т. е. добровольной общности людей, в которой личностно — индивидуальные качества сохраняются, а отношения опосредуются мистической сверхзадачей.
Похожие мотивы мы встречаем у Толкиена. Отряд кольценосцев все же сумел выполнить непосильную, нереальную задачу — донести до огненной пропасти и уничтожить заклятое кольцо. Еще более явно это выражено у Крапивина. Вспомните "Голубятню..." Встречаются четверо и один, и вскоре мячики и барабанные палочки обретают магические свойства.
Но почему так происходит — загадка. И еще одна загадка — почему эти отряды исполнены предчувствия неизбежного расставания, почему кто-то должен умереть, уйти в далекие миры? Почему чудо — с горьким привкусом ностальгии?
Юлий Буркин и Константин Фадеев в книге "Осколки Неба" берутся ответить на эти вопросы. По древней легенде, душа Бога распалась в незапамятные времена на множество осколков. И эти осколки — души людей. Каждая душа -- как маленький бог. И эти осколки стремятся воссоединиться. Порой это им это удается. "Когда люди сходятся душами, они становятся в тысячи раз больше.
Они уже не просто люди". Они становятся как бы божеством и способны творить чудеса. Но, став такими, они как бы противопоставляют себя Высшему Духу, Вселенной. И Вселенная стремится их уничтожить. По этому такой союз трагичен, он обречен на распад. Но слившись на краткий миг, люди могут совершить чудо.
Даже спасти мир...
Вот, собственно, о чем книга "Осколки Неба". От том, как собрались вместе Джон, Пол, Джорж и Ринго. Как стали играть рок-нролл. Это документальная книга о истории "Битлз". Это книга о легендарных шестидесятых. Но все-таки это книга о подлинной истории "Билз": это фантастический роман о том, как в наш мир пришел бог и как он погиб, и может быть, успел спасти наш мир, а мы этого не заметили...
Ну что ж, пусть будет так.
Как поет Юлий Буркин:Бог пришел... И ушел.Танцуй! Танцуй! Танцуй, поэт рок-н-ролл!
Из архивов «Если бог умер, то это был не бог» Блиц-интервью по телефону с Виктором Пелевиным
— … вы говорите с автоответчиком. После сигнала оставьте свое сообщение… …
СС. (отчаявшись дозвониться): Здрастье, Вам из Липецка звонили…
Неизвестный: Ну-ну.
СС. (ошарашено): ?!
ВП.: Говорите, я дома, просто автоответчик сначала говорит.
СС.: Так как вы нигде ничего о Вас не сообщалось, (несмотря на обилие публикаций), я хо-тел бы узнать что-нибудь «из первых уст».
ВП.: Я не даю никаких интервью. Можете написать, что у автора никаких сведений об авторе нет.
СС.: ?!
ВП.: Я очень долго шел к этому. Я такой же, как и все вокруг.
СС.: Ладно, давайте о публикациях. Выйдет ли когда-нибудь Ваша книга?
ВП.: Уже выходит в «Тексте». Название — «Синий фонарь». В сборник вошли многие ранее не публиковавшиеся рассказы. Книга лежит уже давно.
СС.: А что не печатают? Расхватают ведь…
ВП.: Пленки типографской нет на обложку. Кстати, для очистки совести, спрошу: у вас там в Липецке нет там пленки?
СС.: Нет. У нас одна типография, и та специализируется на бесшвейных изданиях, газеты там, брошюрки. Но я поспрашиваю, мало ли…
ВП.: Да нету, это дефицит страшный.
СС.: А что еще будет по журналам?
ВП.: В мартовском «Знамени» будет повесть «Омон Ра», про смертника, которого запустили в нашем «Луноходе». Недавно вышел второй номер альманаха «SOS». Там есть рассказ «Принц Госплана», очень мне нравится.
СС.: Ну, новые журналы к нам не попадают.
ВП.: Как раз этот «SOS» оптовик куда-то вывез, его скорее в
Москве не будет.СС.: Тогда уж точно до нас не дойдет. А что Вы сами читаете, какие книги?
ВП.: Есть такой хороший анекдот: «Приходит чукча на экзамен по литературе. Его спрашива-ют: "Вы Пушкина читали?» — «Нет». «А Набокова читали?» — «Нет». «А Толкиена?» — Не чи-тал». «Что же вы тогда вообще читали?» — «Чукча не читатель, чукча писатель».
СС.: Интересный анекдот. И все же, есть определенная зависимость между тем, что человек читает, и тем, что он пишет.
ВП.: Сейчас все читают роман «Парфюмер» Патрика Зюскинда, в восьмом номере «Иностранной литературы» за прошлый год… Франция XVIII века, убийца-парфюмер. Отлично написано, в кайф.
СС.: В Омске есть КЛФ «Алькор», который занимается составлением рекомендательных списков нф-литературы. Все три рассказа, опубликованные Вами в 1990-м году, вошли в этот список.
ВП.: А из «Знание-Сила» вошло что-нибудь?
СС.: Это будет известно только в этом году. Система опросов очень длительна, пока эксперты из разных из разных городов решат, что включать, а что не стоит…ВП.: Там такие письма в «Знание-Сила» присылали… что автор хочет извратить великую идею, и что юмор у него черный… Я вообще-то писал рассказ о вреде наркомании, а Ленин там просто был силой зла.
СС.: Упоминание Ленина — желание пнуть мертвого бога?
ВП.: Если бог умер, то это был не бог. В «Коммерсанте» недавно было написано: «Владимир Ульянов, 1870 года рождения, судимый, автор ряда статей». И все.
СС.: Судя по рассказам «Откровение Крегера», «Хрустальный мир», «Луноход», Вы интересова-лись метафизикой, астральными материями и их влиянием на социум…
ВП.: Ну, мы-то с вами знаем, что никакого астрала нет. Нет даже колбасы.
СС.: В «Правителе» есть рояль, на котором как правитель играет, так страна и живет. Брежнев, например, играет «Собачий вальс». Хрущев играл «Полет шмеля», и в тот день был сбит самолет Пауэрса. А что играют сейчас?
ВП.: Ничего. Рояль разбили и сожгли, а играют на шарманке.
СС. (с ехидным удовлетворением): Вот и получилось небольшое интервью.
ВП.: Интересно, что люди все же что-то читают и им это нужно.
29.01.1992г.
Беседовал Сергей Соболев(впервые опубликовано в липецком фэнзине «Асайф», № 1 за 1992г.)
Конвенты Владимир Ларионов (Сосновый Бор) АБС-премия Недавно по приглашению Б.Стругацкого и Оргкомитета "АБС-премии-2000" я участвовал в церемонии второго присуждения Общенациональной литературной премии им. Аркадия и Бориса Стругацких. АБС-премия учреждена в апреле 1998 г. петербургским Центром Современной Литературы и Книги и ежегодно, начиная с 1999 г., вручается 21 июня - именно эта дата находится ровно посредине между днями рождения братьев Стругацких.
Премия присуждается по двум номинациям - за лучшее художественное и лучшее критико-публицистическое произведение года. На этот раз в числе финалистов, определенных Б.Стругацким оказались - К.Булычев, Н.Галкина, В.Казаков, А.Керзин, А.Лазарчук, Ю.Латынина, В.Пелевин, С.Переслегин, С.Синякин, М.Успенский, Ю.Флейшман. Лауреатами же стали: известный писатель Кир Булычев (Москва) за эссе "Как стать фантастом" (Если №№ 8, 10, 11 за 1999) и Сергей Синякин (Волгоград) за повесть «Монах на краю земли» (Если № 7’99). Между прочим, Сергей Синякин долгое время проработал начальником отдела по рассле-дованию убийств городского управления внутренних дел ("убойного отдела") города Волго-града, всякое повидал, но не утратил оптимистического взгляда на жизнь, ныне в отставке. В этом году в апреле он уже отхватил за "Монаха" приз "СИГМА-Ф" московского журнала фантастики "Если", а в мае премии "Бронзовая Улитка" и "ИНТЕРПРЕССКОН-2000" у нас в Питере. Кстати, недавно повесть вышла в составе одноименного авторского сборника в издательстве АСТ.
Немного о программе мероприятия. Финалисты и члены Оргкомитета собрались в Центре Современной Литературы и Книги на наб.Макарова, а оттуда на речном трамвайчике, под флагами "АБС-премии", отправились к Аничкову мосту. День выдался на редкость солнечный, Санкт- Петербург предстал перед нами во всей красе. Вручение премий проходило в Доме журналиста на Невском проспекте, где в присутствии многочисленных представителей средств массовой информации и гостей (в их числе В.Бабенко, А.Житинский, Л.Куклин, А.Измайлов, В.Рыбаков, М.Чулаки, Н.Ютанов, В.Рекшан и многие другие) Борис Натанович Стругацкий открыл церемонию. Под божественные звуки арфы награжденные с энтузиазмом принимали памятные дипломы, золотые "Медали лауреата АБС-премии", а также конверты с купюрами - денежным наполнением премии. Приглашенных развлекали питерские артисты, переодетые сотрудниками НИИЧАВО и писатель-сатирик Константин Мелихан. Вели церемонию популярная телеведущая, а по совместительству автор детективов Марианна Баконина и известный актер Николай Буров. Все закончи-лось "Пикником на обочине" - лауреатским банкетом.
Это неординарное мероприятие стало возможным благодаря титанической деятельности директора Центра Дмитрия Каралиса и его заместителя Николая Романецкого. Оба они выходцы с семинара молодых фантастов Бориса Стругацкого. У Николая в издательстве АСТ только что вышла замечательная дилогия «У мертвых кудесников длинные руки», непостижимым образом сочетающая в себе элементы фэнтези, любовного романа, твердой НФ и детектива, а Дмитрий недавно познакомил читателей с извлечениями из своих дневников, раскрыв душу в книге "Автопортрет". Рекомендую.
Центр, на днях отметивший свое трехлетие, стал для петербургских литераторов после пожара, уничтожившего Дом писателя на ул.Воинова, 18 поистине новым Домом, местом творче-ских встреч, семинаров, круглых столов, средой общения и отдыха. Одно из немалых достижений сотрудников Центра за этот малый срок - немедленно ставшая престижной и популярной "АБС-премия".(Фото предоставлено автором. Слева направо: А.Сидорович, С.Синякин, В.Ларионов)
Конвент по-домашнему Сергей Соболев Фэндом обретает трезвость Глава 0,
в которой ничего не происходит.Встретились мы с Василием Владимирским на Ленинградском вокзале, под каким-то бюстом не помню кому. После легких закупок по книжным магазинам, отягощенные сумками и уставшие от беготни под проливным дождем, сели в поезд и помчались в Пермь.
А приехали почему-то в Пермь-II.Глава 1.
«С приездом, гости дорогие!»Приезжаем к гостеприимному общежитию Института Культуры — весь холл, вестибюль и рек-реация увешаны объявлениями «Фэндом-2000 проводится здесь!». Вахтеры добры и приветливы, телевизор моргает севшим кинескопом в такт нашим зевкам. Но мы уходим к Александру Лукашину на пироги с вареньем. Рассматриваем трехкомнатную разноязыкую библиотеку. Книг много, расставлены по алфавиту: Мазин, Мартынов, Малышев… Где-то между стеллажами живут сами Лукашины — фантастическая семья, все любят фантастику. И даже фэнтези. И даже животных — кошка и собака живут где-то там же, между стеллажей и монитором. Но нельзя же обременять хозяев. Едем на другой конец Перми, где устроительница фестиваля, неутомимая Надежда Мар-калова, имеет полупустую нежилую квартиру.
Глава 2.
«Лифт не работает. Ближайший рабочий лифт — в соседнем доме».Заходим в первый подъезд, тупо смотрим на неработающий лифт. Идти пешком вверх, квартира под номером 75 где-то на девятом этаже. Поднимаемся. Умножаю 4 квартиры на одной площадке на 10 этажей. Не получается. Умножаю 4 на 10 = 40. Идем выше. Умножаю еще раз — теперь уже вслух. Меня убеждают, что 75 квартира в другом подъезде. А так хотелось понаблюдать на отчаявшееся лицо Василия Владимирского — у него в дорожной сумке комплекты «Анизотропки», «Питербука» и даже какие-то секретные «Кости». Выходим из первого подъезда и взлетаем на девятый этаж. Облом. Двери вожделенной квартиры отгорожены добрыми соседями в общий предбанник. Подбираем ключи. Подбираем условные стуки и фигурные звонки. Соседка открывает дверь. Входим в предбанник. Снова подбираем ключи. Они не категорически не под-ходят. Еще бы, нам нужна 75, а ломимся в 74. Оказывается, искомая дверь — са-авсем в другой стороне.
Квартира как квартира — пол, стены, потолок. Кровать одна, матрасов — два, окон — три, конфорок на газовой плите — четыре. Я не курю. Владимирский тоже. Добрая девушка Оля, провожающая до места временного пристанища, курить не может по определению. Кому бежать до не близкого магазина за одной-единственной спичкой? Пока прикидываем, плита оказывается с электророзжигом.Глава 3,
в которой много чего происходит.Помимо Владимирского и Соболева, приехали-таки еще фэны — Андрей Зебзеев из поселка Яйва (8 часов поездом до Перми), Августа Косарева (проездом из СПб в Екатеринбург), Андрей Самойлов (10 часов автобусом из Уфы. Фото на с.15) и несколько фэнов из Краснокамска (1 час пути).
Театрализованное действо, символизирующее Открытие фестиваля, я проболтал с соседями. Потом пялил глаза на яркие приятные фантастические, научно-фантастические и "звездновойные" картины, которыми был увешан зал Б.Пушкина, где проходил фестиваль. Из всех действий, предложенных устроителями фестиваля, вернисаж нф-живописи, как мне кажет-ся, наиболее удался — картины никуда не убегали, их всегда можно было найти на прежнем месте, и они не обижались, если ты переходил от одного полотна к другому. Выставка, дос-тойная и более широкой экспозиции.
Потом Анатолий Нейтак (Пермь) зачитал доклад «Фантастические социальные системы». Хо-роший такой доклад, часа на полтора — но никто не выспался, потому как было жарко, окна библиотеки раскрыли, и машины мешали здоровому сну под неспешные пересказы воспитательных идей Т.Мора, Т.Кампанеллы и О.Хаксли. Социальные системы будущего А.Нейтак поделил про-стым и незамысловатым путем, как буханку в булочной — р-раз, и пополам. Слева оказались «общества, построенные на урезании личной свободы», а справа — «общества, построенные на расширении личной свободы». Причем под первыми докладчик понимает все общества, в которых наличествует биологическая дифференциация (П.Андерсон «Звездный лис», Л.Нивен и Дж.Пурнель «Мошка в зенице господней», С.Лукьяненко «Геном»), а под вторыми — все миры, где есть бессмертие («Дети Мафусаила» Р.Хайнлайна, «Мир Реки» Ф.Фармера) или телепатия («Край Основания» А.Азимова, «Человек без лица» А.Бестера). Не знаю, была ли найдена докладчиком основная цель заявленного сообщения — «Найти пути выхода для нашей цивилизации», но устроителями кона был найден выход из душного помещения библиотеки в близлежащий зеленый парк, где и было продолжено заседание путем коллективного прослушивания и обсуждения доклада Августы Косаревой «Миф как основа фантастики XX века». Чтобы никто не заснул, был применен старый академический способ двадцатых годов — задавать вопросы к докладчице моментально, как только оные вопросы возникнут. Все по Юнгу: старые архетипы приобретают новые одежды, масскульт рядится под мифы, и вообще, «в европейской культуре идет крутая ремифологизация». В тот же день мною был зачитан микродоклад о телепортации, написанный под воздействием длительных и непродуктивных перемещений в общественном транспорте, а Андрей Самойлов завел интереснейшую дискуссию «Бог и Дьявол», и нарисовал такую картину: корабль инопланетян проводит эксперимент по заселению необжитых планет. Часть экипажа решила нарушить ход эксперимента, за что и была изгнана с борта. Однако Люцифер — первый зам Бога, и случись первому лицу небесной епархии заболеть… Короче, напутано в Библии много, есть где развернуться фантазии. Вспомнили «Бхагу» Г.Гуревича.На следующий день был проведен рейд по книжному рынку с целью закупки книг местных фантастов на предмет проставления гипотетических автографов. Фантасты Перми — народ зага-дошный. Они как бы есть, и в тоже время их нигде нет.
Одновременно была попытка съездить искупаться, но после многочасовых блужданий по го-роду ноги отказывались идти куда-либо, кроме общежития.
В апартаментах на пятом этаже была устроена читка художественных произведений. Дмитрий Скирюк и Виталий Смирнов зачитали рассказ «Крылья Родины», стилизованный под заметку из журнала «Военное оборзение» за 1262 год — про драконью авиацию XII века. «При испытании в аэродинамической трубе драконы брыкались и ругались».
Потом пермский шкодник, скрывшийся под псевдонимом Иван Семенов, прочитал пародию «Кошкодав» — получилось смешнее, чем «Волкодав», и уж тем более короче.
Заодно литературную викторину провели — что-то отгадывали из фантастических произведе-ний, вспоминали каких-то сказочных персонажей. По результатам игры получили разноцветные галстучки — чтобы было не обидно, раздали всем. Даже тем, кто ничего не отгадывал. Даже мне досталось.На церемонии закрытии конвента наш журнальчик получил-таки премию «Фэндом-2000», типа того, лучший фэнзин года. Приз «Фэндом-2000» — это глиняная избушка, размером 13х13х9см, выкрашенная в темно-вишневый цвет, стилизованная под обиталище Бабы Яги, но зато со спут-никовой тарелкой на двускатной крыше для лучшей коммуникабельности и с ракетными соплами вместо традиционных тихоходных курьих ножек.
Глава 4.
«Висим-кон».
Это только на картинах классицистов и соцреалистов рельсы под вагонами уложены параллельными нитками в два ряда, непрерывно бегущими до самого горизонта за край земли, где атланты держат небо. После фантастического конвента рельсы на железной дороге сложились так, что мне выпало уезжать лишь утром во вторник. Зато Пермь посмотрел, букинистический магазин прошерстил, на пляжу позагорал, малиной полакомился на даче у Лукашина и плотно поизучал его энциклопедию фантастики (www.sf-enc.webprovider.com), какие-то смешные ви-деофильмы с фантастическим уклоном посмотрел и вообще неплохо поел всевозможную пищу — спасибо девушкам, горячо любящим фантастику!
Главная страница "Семечки" № 13: часть 1 часть 2 часть 3 часть 4