Ещё одно интервью Интервью с Александром Лурье, критиком и человеком Вопросы задавали фэны липецкого КЛФ Вопрос: Как давно Вы читаете фантастику?
Ответ: Фантастику я читаю с 12-13 лет. Первая, наиболее запомнившаяся книга: К.Саймак «Заповедник гоблинов», потом Ж.Верн, Уэллс, Лем, Стругацкие, Ефремов, Казанцев.
В.: Как фэн старшего поколения, что из старой, классической фантастики Вы могли бы порекомендовать современным читателям?
О.: Не совсем понял, что значит «фэн старшего поколения». Во-первых, я не считаю себя фэном – я не считаю, что фантастика принципиально отличается от остальной литературы и нуждается по этой причине в более квалифицированных читателях и их профессиональных объединениях. Я против фэнства как профсоюза-школы коммунизма, считающего себя вправе законо-дательствовать в области литературного вкуса. Во-вторых, я не вполне убежден, что отно-шусь к старшему поколению – мне 34 года, но по поводу этой классификации спорить не стану. Из советской нф мне рекомендовать что-либо трудно – по той причине, что я отнюдь не считаю ее эталонной и обязательной для прочтения. Ну, разве что – Булгаков, Платонов и Грин. Кстати, совсем незаслуженно забытый сегодня автор – Ефим Зозуля.
В.: Полностью неизвестный нам автор Е.Зозуля... Хотя, как писал И.Г.Халымбаджа, Ефим Давидович был одним из инициатором создания журнала «Огонек». В 1962 выходил его сборник «Я - дома», и где-то, еще до войны, печатался роман «Мастерская человеков», но к фантастике его, видимо, не относят, так как даже в монографии А.Бритикова упоминается лишь один-единственный рассказ Е.Зозули - «Граммофон веков», про хроноскоп. Что Вы читали или что запомнилось у этого автора?
О.: Прежде всего, приятно слышать, что о Зозуле знаю не я один. Увы, читал я его дав-ненько лет 15 тому в сборнике вышедшем в начале 30-х годов и изъятом при отъезде на таможне. Так что, по крайней мере, один пытливый одесский таможенник в должен быть курсе творчества Е.Д. Сборник произвел на меня совершенно неизгладимое впечатление, что, вместе с тем позволило благополучно забыть как его название, так и состав. (Это к вопросу о вреде многочтения). Было бы недурно найти Зозулю и переиздать, но кто и когда будет этим заниматься?…
В.: Как Вам, живя в Израиле, удается держать руку на пульсе современной фантастики, и даже помещать в свои обзоры книги, еще не вышедшие из печати?
О.: Держать руку на пульсе совсем нетрудно, если есть такое желание. Моя работа позволяет мне много читать, да и писать. А личное знакомство со многими авторами дает мне возможность читать их новые книги в виде файла еще до публикации.
В.: Как у Вас обстоят дела с книгами, откуда Вы их берете? Каковы средние цены в соотношении с заработками?
О.: С книгами в Израиле, как в старом анекдоте – с мясом в Одессе – хорошо. В Иеруса-лиме на сегодняшний день 3 русские библиотеки, 6 исключительно русских книжных магазинов, в Тель-Авиве магазинов еще больше. В свое время крупные израильские книжные сети: «Стеймацкий», «Сифри» и др. недооценили покупательную способность русских и в результате практически потеряли этот рынок. В целом ассортимент всюду более-менее одинаков, новинки появляются в течение 2-4 недель после выхода в России. Средняя стоимость книги - детек-тив, фантастика – 25-30 шекелей, историко-философская литература – до 40-50 шекелей за книгу (кстати, раскупаются она не хуже дамских романов (1 доллар = 4 шекелям, а средняя зарплата (вроде моей) – около 4000 шекелей). В связи с тем, что книголюбие у меня приняло уже несколько болезненно-маниакальные формы, я в последнее время предпочитаю пользоваться услугами российских интернет-магазинов – Озона, Колибри. В них покупка обходится значительно дешевле, и иногда мелькают книги, по тем или иным причинам не дошедшие до Израиля. К сожалению, Озон в последнее время разбаловался и оформляет заказы очень медленно.
В.: Какие книги произвели на Вас наибольшее впечатление?
О.: Честно говоря, назвать такие книги достаточно сложно, так как их слишком много. Ну разве что – Лем, Набоков, Солженицын, Шаламов, А.Белинков «Сдача и гибель советского интеллигента».
В.: Кого из современных писателей Вы наиболее цените?
О.: Основной список легко выяснить из моих статей, кроме них – А.Эткинд, С.Переслегин, В.Пелевин.
В.: Что Вы читаете из современной зарубежной фантастики?
О.: Последние несколько лет зарубежную фантастику я практически и полупринципиально не читаю, – нет ни времени, ни желания, ни потребности, разве что С.Кинга. В последние годы я больше внимания уделяю исторической и культурологической литературе, из художественной – У.Эко.
В.: Почему Вы почти всегда рассматриваете литературу в контексте политической ситуации в стране? Не кажется ли Вам, что писатель может все-таки отвлечься от окружающей действительности и создать произведение, не привязанное к сиюминутной ситуации?
О.: Я был бы счастлив, если бы политическая ситуация в России не влияла бы на литературу, как это и происходит в большинстве стран мира. Не знаю только, удастся ли дожить до этого воистину судьбоносного момента. В России, политическая ситуация как биндиты или ОМОН (что, впрочем, почти одно и то же), ломится в дверь, а в окошко выкинуть не удается, потому как она за всеми углами сразу и не дает от себя отвлечься. Очень трудно на такой нервной почве ваять нетленку. Попытайтесь — сначала для себя, а потом уж и для меня — найти хотя бы одну неплохую книгу, автор которой смог полностью абстрагироваться от реалий.
В.: Александр Тюрин в последние годы не печатается в России (уверен, и в Германии — тоже). Но новые его произведения регулярно появляются в интернете. Примерно так же обстоит дело с Василием Щепетневым — с той лишь оговоркой, что почти все его повести опубликованы, но опубликованы или в малотиражных сборниках, или в недоступном «Уральском следопыте». Тем не менее, эти авторы являются наиболее сильными современными писателями - и очень, очень неожиданными фантастами. Как Вы думаете, почему их не издают?
О.: Думается мне, что причина не в происках красно-коричневых редакторов, а в тусовочной атмосфере, позволяющей тиражировать произведения одного и того же невысокого уровня. «Самая читающая страна в мире» – еще один миф (равно, как и народ Книги; в том-то и дело – что ее одной и единственной). Как правильно замечено в одном, десятилетней давности, стихотворении Л.Вершинина: «Страна устала от революций\\ и люди просто желают жить». В России давно уже замечено, что мыслить – значит, существовать. И не более того. А жить и мыслить – вещи в российском традиционном укладе, куда более несовместные, чем гений и злодейство.
Если бы Тюрин продолжал бы вращаться в тусовочных кругах, то, возможно, его бы и публиковали. Но он выпал из «когорты» (точне, «золотой роты»), а Щепетневу, видимо, некое внутренне чувство не позволяет окунуться в эту клоаку. «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых».
Мне кажется, что публикация в интернете – оптимальный выход в такой ситуации. Это все же не совок, когда «Эрика» брала «всего четыре копии». Но, кстати, тогда и этого было достаточно – во всех отношениях…В.: В статье «Карфаген: путевые заметки» Вы пишете:
«Российская фантастика, на мой взгляд, единственная живая ветвь литературы сегодня и именно ее читают те, кто так или иначе определяют и будут определять будущее России. Та-ково мое credo».
Я сам читаю не только фантастику, но и то, что принято называть "мэйнстримом", основ-ным потоком и Большой Литературой. Современные произведения ныне здравствующих литератур-ных Мэтров читаются гораздо хуже, нежели их же собственные творения прошлых лет — катаст-рофически упал уровень В.Войновича, А.Солженицына, В.Маканина, В.Орлова, Ю.Алешковского, и других живых классиков. Но и среди недавно взошедших «литературных звезд» я не могу найти ни одного приличного автора - ни В.Сорокин, ни А.Слаповский, ни Б.Акунин не кажутся мне настолько значимыми фигурами, чтобы вспоминать их произведения лет через пять. Однако именно из представителей Большой Литературы в этом году кто-то получит (как и ранее) при-личную сумму в 12500 долларов. Подхожу к сути вопроса: люди, определяющие "лучший роман года на русском языке", подкрепляют свое решение некислым призовым фондом. Почему же то-гда Вы считаете, что не шибко богатая (и не очень-то уж и большая!) масса фэнов «будет определять будущее России»?О.: В.Орлов, кстати, уже покойный, был, судя по всему, автором единственной Книги – «Альтиста Данилова». Впрочем, Грибоедов тоже немного написал. Там все зачтется.
Относительно Мэтров тогдашних и сегодняшних я сейчас готовлю статью под кодовым названием «Смерть героям» и потому пока распространяться не буду.
Тот самый факт, что дают Букера и Анти-Букера — ни о чем не говорит, так же, как и «Интерпресскон» — для меня лично — ничего не решает. Происходит раскрутка определенных проектов (сугубо пиаровская), из мух создают слонов, за неимением реальных вершин и неже-ланием их искать — создают вымышленные. Одним словом, считают, что копируют западный из-дательский рынок — с точностью до наоборот.
Фэны, а точнее, любители хорошей литературы — прослойка малочисленная. И далеко не всюду богатая. Но, как правило, куда более образованная, инициативная и взыскующая Града. Во всех цивилизованных странах именно такие люди, если и не идут во власть, то этой вла-стью используются в качестве специалистов-технократов, тех, кто формулирует проблемы и находят способы их решения.
Потихонечку этот процесс, я надеюсь, происходит и в России. Отбросив все симпатии и антипатии, можете ли Вы поставить знак равенства между Чубайсом и Черномырдиным, между Гайдаром и Павловым? Главное, чтобы процесс продолжался. Интеллигенция должна идти во власть, чтобы предотвратить рецидивы прошлого. И поэтому очень важно, что именно будет она читать (и кому верить) - видного гуманиста Лукьяненку, глубоко убежденного, что «дело каждого честного человека ненавидеть Америку» или Щепетнева, Васильева или Латынину, Лазарчука или Еськова, Головачева или Лукина.
Надеюсь, что объяснил свою позицию достаточно понятно.В.: У А.Тюрина есть соавтор, Александр Щеголев. Читали ли Вы их произведения, написанные совместно? А повести, написанные Щеголевым "соло"?
О.: Я читал совместную - Тюрин и Щеголев - романизацию Индианы Джонса. Вполне неплохо, хотя я и не любитель этого жанра.
Кроме того, я читал щеголевскую «сольную» детективную повесть, выложенную на РУСФ. Лет в 15 и я подобное писал, но хватило ума сжечь последствия подростковых истерик.(июль-август 2000г.)
Энциклопедия фантастики «Кольца Дракона» Роман Масленников (Кострома) Выборы
Вновь под солнышком весеннимРучеек течет,Власть Верховную с весельемВыберет народ!Приписывается И.БездомномуВыборы — упорядоченное волеизъявление какой-либо общности людей, на основании которого один из нескольких кандидатов на руководящий пост занимает вакантное место, становясь, таким образом, законным руководителем, обладателем власти и определенных полномочий.
Одно из самых ранних упоминаний об альтернативных выборах открытым голосованием встречается в эллинской мифологии. Царевич Парис выбирал достойнейшую из трех представших перед ним богинь — Геры, Афины Паллады, и Афродиты. Будучи единственным избирателем, Парис вручил символ превосходства (то самое "яблоко раздора") богине Афродите. Казалось, политика тут вообще ни при чем, но закончилось-то все достаточно скверно — затяжной Троянской войной!
Наступили Темные Века, а рабовладельческие государства, в которых существовала выбор-ная система пали одно за другим. О демократических принципах вообще стало возможным говорить лишь с развитием парламентаризма в странах Западной культуры. Да еще в былине о купце Садко сохранился отзвук вольности Новгородской республики: застигнутые бурей купцы с помощью жребия определяют своего полномочного представителя, которому предстоит держать ответ перед морским царем.
Но пора перемен неуклонно близилась. Правда, наиболее дальновидные из писателей, разобравшись в новых веяниях, крепко помнили пословицу о том первом блине, что всегда получа-ется комом. Так в повести "История одного города" М.Е.Салтыкова-Щедрина жители города Глупова воспользовались некоторым замешательством в верхах. Начались неслыханные ранее и «смеха достойные события». На опустевший пост градоначальника претендовали шесть соиска-тельниц кряду! Горожане, соблазненные обещанными им клочками землицы под огороды, разбрасываемыми медными монетками, бесплатным "пенным", просто обезумели от "разгула демократии". Политические шараханья из одной "партии" в другую, беспорядки и безобразия непре-менно заканчивались тем, что с раската сбрасывали какого-нибудь ни в чем не повинного Ивашку…
Однако люди постепенно ко всему привыкают, даже когда вместо глотка воздуха им предлагают глоток какого-то суррогата. И то, и другое способно оказать дурманящее воздействие. Осознав это, некто по имени Я.Гашек со своими приятелями создал в Чехии в восьмидесятых годах пародийную «Партию умеренного прогресса в рамках законности». Своих сторонников из числа избирателей было обещано обеспечить карманными аквариумами.
Сомнения, опасения, ирония присущи многим фантастическим произведениям, затрагивающим тему выборов. Ни нарушение прав избирателей, ни закулисная борьба политиканов не ускольз-нула от их острого ума и пристального взгляда.
Граждане Низкопрыгии подали всем остальным народам положительный пример, отменив иму-щественный ценз для избирателей. Но при этом они руководствовались доктриной о вреде иму-щественного благополучия для процветания общества в целом (Ф.Купер "Моникины").
В Республике Южного Креста лишь немногим более половины населения обладают правом го-лоса. Такое право дано только рабочим металлургических заводов. Налицо полное торжество диктатуры пролетариата (В.Брюсов "Республика Южного Креста").
Е.Замятин осмеял видимость полной демократии на примере безальтернативных выборов, обеспечиваемых административным давлением Благодетеля и демагогией: «Разумеется, это не похоже на беспорядочные неорганизованные выборы у древних, когда — смешно сказать — даже неизвестен был заранее самый результат выборов» ("Мы").
Прошли десятилетия, но основания вторить этой фразе оставались и у другого писателя: «Пишут в своих так называемых бюллетенях: "Оставьте одного кандидата, остальных зачеркни-те", а остальных-то и нет, нет и не было никогда! Фантастически дурацкий обман, но никто этого не замечает, не хочет замечать» (В.Аксенов "Остров Крым").
Еще Марк Твен посвятил один из своих рассказов чудовищным потокам лжи и клеветы, со-провождающим предвыборную кампанию, во время которой не мудрено потерять доброе имя. Джордж Оруэлл представил не менее яркий образчик политической подлости: претендент на президентскую должность — боров Наполеон — заблаговременно "подставил" своего политиче-ского соперника, и тот был физически устранен ("Скотский уголок"). Предвыборные страсти способны настолько охватывать умонастроения людей, что переходят в кровопролития (А.Шаров "Остров Пирроу").
Тактики, основанной на коварстве и стремлении загрести жар чужими руками, придерживался демон Асмодей, замысливший сменить первого президента Ада — Сатану (У.Сондерс "Договор"). По этому поводу так и хочется воскликнуть пушкинской строкой: «Бедный Бес!…». Во-первых, из затеи Асмодея ничего не вышло, а во-вторых, демонам иногда впору поучиться у земных политиков. они-то знают, как лучше всего вести борьбу за вожделенную цель. Она должна быть прежде всего информационная — здесь не бывает мелочей. Учитывается все: реп-лики кандидата придумываются заранее, рассчитывается время и состав аудитории телепереда-чи и т.д. и т.п. Колоссальная работа оказывается лишь "черновой", поскольку кандидата в президенты неожиданно устраняют, а симпатии к его новоиспеченной вдове оказываются гораз-до выше, что и обеспечивает успех на выборах именно ей (Дж.Уайт "Информация").
Поистине фантастическая беспринципность одной из лоббирующих сторон лежит в основе ее предвыборной деятельности по продвижению к руководству нашей планетой внеземного существа. Это один из представителей инопланетной расы злейших и жесточайших врагов земного человечества. Закончилась звездная война, но в памяти их опыты над земными детьми, прово-димые на манер опытов фашистских палачей во время второй мировой. И в конце концов сраба-тывает "иезуитский" трюк: ребенок, не разбирающийся в тонкостях политики и интригах взрослых, в эмоциональном порыве бросается защищать и обнимать инопланетянина! (Ф.Пол "Дети ночи").
Рядом с пессимизмом всегда соседствует оптимизм, причем порой бьющий через край. Но, похоже, применительно к фантастам нет смысла вводить вообще какие-либо ограничения по поводу их точек зрения. В воображаемых ими вариантах общества никого не удивляют следующие экстраординарные ситуации:
1)Голосует один-единственный избиратель, выражающий волю и чаяния большинства своих сограждан, эдакий типичный живой усредненный средний человек, «простой, как карандаш». Собственно, происходят выборы избирателя, и делается это — в прямом смысле слова — с ком-пьютерной точностью (А.Азимов "Выборы"). Экономически, по крайней мере, это выгодно. И только…
2)Процесс выборов становится средством существования для многих жителей Нью-Йорка. Им совершенно незачем работать, поскольку многочисленным кандидатам на выборные должности, участвующим в беспрестанной череде кампаний, практически вменяется в обязанность щедро кормить, обеспечивать материально и развлекать своих избирателей (Р.Шекли "Похмелье"). «Хлеба и зрелищ!» — лозунг, знакомый со времен заката Римской империи…
3)Выборные должности (светские и духовные!) занимают роботы (А.Чеховский "Правда об электрах", Р.Силверберг "Добрые вести из Ватикана"). Роботы логичны, но не разумны.
4)А разве не чудо, что всепланетные выборы проходят "без сучка и задоринки"? (Г.Уэллс "Освобожденный мир"). В связи с этим небезынтересно высказывание одного из героев другой утопической повести: "Народы выбирают руководителями представителей главной профессии века. Вопрос в том, какое дело сейчас главное" (Г.Гуревич "Мы — из солнечной системы"). Как тут не вспомнить афоризм Козьмы Пруткова о специалисте, что подобен флюсу?Роберт Хайнлайн придумал интересную политическую систему, по которой правом голоса обладают только лица, отслужившие в армии. («Туннель в небе» 1956, «Звездный десант» 1960). Всем гражданским в этом праве отказано. Интересна идеалистическая мотивировка: если человек рисковал жизнью за все человечество, то во время выборов его решения будут более взвешенными и обдуманными.
Немного переиначил и развил эту идею польский фантаст Томаш Колодзейчак. В романе «Цвета штандартов» (1996) нарисована хитрая избирательная система моментального доступа через глобальную компьютерную сеть: платишь налоги — голосуешь; воевал — вес твоего гола увеличивается. Воевал долго — твой голос еще больше "весит". Интересно, что в таком государстве можно вовсе не платить налогов, если не хочешь голосовать на выборах. При такой системе «моментального выбора» правительство может слететь со своего поста под давлением избирателей за ночь, так и не доделав какие-нибудь начатые реформы!
Самый идеальный способ влияния на власть показал Джек Холдеман в рассказике «Мы — народ!» (1983). Любая власть зависит от денег, а деньги она получает от налогоплательщиков. Джек Холдеман описал компьютеризированную систему, с помощью которой каждый налогопла-тельщик самостоятельно распределяет по рубрикам, как использовать деньги, которые он отдаст государству.По-видимому, самый удачный исход выборов может обеспечить система испытаний всех кан-дидатов, похожая на жесткий отбор. Она принята в рассказе Дж.Вэнса "Разум вселенной". Победа на таких выборах дается нелегко, и далеко не каждый соискатель на пост Правителя согласится на такого рода испытания, от которых большинство становится временно безумны-ми, а затем требуется процесс восстановления душевных и физических сил.
Это, конечно, одна из крайностей, но есть в ней свое рациональное зерно. А что касается самих избирателей, то для них было бы полезно воочию увидеть смоделированную (может быть, виртуальную?) реальность, которая наступит при условии победы их избранника. А она, естественно, будет отличаться от иллюзий и несбыточных грез.
Главная страница "Семечки" № 13: часть 1 часть 2 часть 3 часть 4