DOOMы о былом   Алексей Караваев   Герой и его окрестности    

Пески Дюны, пьянящие ароматом меланжа.
Непостижимые Гробницы Времени, манящие своими загадками.
Икающий Лес, сквозь тень которого скачет на жеребце второй свежести знаток боевых верблюдов.
Ородруин, Роковая Гора, багрово освещающая изъеденную злобой равнину…
Все эти Миры, покорившие сердца миллионов читателей и давно уже ставшие гораздо большим, нежели просто некая совокупность букв на бумаге, не более чем свалка разноцветного картона без Героя.
Герой - это душа произведения, мы видим его глазами, зачерпываем пригоршней песок Арракиса его рукою, это его сердце пропускает удар, при виде застреленной возлюбленной, а нам только кажется будто наше…
Давайте же попробуем разобраться в этой Душе, подвергнуть определенному анализу современного Героя Нашей Фантастики, не забывая, впрочем, что оная душа - суть субстанция эфирная и ткнуть ее скальпелем задача непосильная, к некоторому сожалению…
 
 
 

Кто он?

"Ты кто?"

"Да я-то, брат, покамест еще человек,

а ты - то кто?"

Ф. Достоевский

Если взять вдруг на себя титаническую задачу и задуматься, то, сквозь периодические текущую из носа от перенапряжения кровь, всех героев можно разделить на две огромные группы:
1. Обыкновенный герой в необыкновенных обстоятельствах.
2. Необыкновенный герой в необыкновенных же обстоятельствах, он же Супергерой. (Или же в обыкновенных обстоятельствах, что в данном контексте одно и то же).
Герой первого типа - человек обычный, при всей схоластичности подобного утверждения. К восьми он отправляется на работу, на которой выплавляет металл, повышает яйценоскость или грудью сдерживает преступность. Потом идет домой, целует жену (мужа) и смотрит, например, футбол. Или даже тискает статейки для доморощенных фэнзинов. Варианты сколь многообразно, столь и скучны… Если и есть в нем нечто необычное, то до поры дремлет, в ожидании летающей, допустим, тарелочки.
Второй тип - это даааа! Заниматься селекцией разного рогатого скота для народного хозяйства ему неинтересно, а интересно ему спасти Землю, Мать Нашу, от … от … Мысли прям разбегаются - настолько велик выбор! Или скажем например победить Мировое Зло!
До крушения Империи наши герои были исключительно обыкновенными людьми. (Сразу вспомнился жуткий лозунг социалистического реализма "Изображение типичного человека в типичных обстоятельствах"). Таковы все герои Стругацких (ну может за одним исключением), Булычева, Варшавского, Ефремова и подавляющего большинства авторов советской эпохи. Да, они часто были необыкновенно умны, добры, решительны и несчастны. Но все это, отнюдь не выводило их за рамки. Да, авторы помещали их в совершенно фантастические условия, оттеняя те или иные качества человеческой натуры, однако натура эта никогда не трансформировалась в Сверхчеловеческую.
А очень, между прочим, хотелось…
И он наконец пришел!
Супергерой стоит за станком или пашет на комбайне только и исключительно по недоразумению, в результате временного помутнения рассудка или потери памяти. Его удел - Битва! Когда нити заговора сплетаются в зловещий кокон, грозящий задушить весь Мир, из-за угла выходит Он, весь в белом и непременных зеркальных очках, готовый надавать по сопатке любому супостату тут же, в его же присутствии!
О нем и поговорим.
 
  Явление Героя.

С героями трудно чистить картошку.

Л. Кумор

Сознание читателей, как всякая сложная система, обладает определенной инерцией. "Природа пустоты не терпит". В конце концов читатель начал уставать от рутинной обыденности фантастических героев. От фантастики ждали совсем другого. Героико-романтическая составляющая человеческой натуры требовала действия. Чтоб шли грозной армадой над головой боевые корабли Второго Экспедиционного Корпуса ВКС России, чтоб, дрожа от напряжения, сдерживали прорыв Боевые Маги, чтоб отблеск меча тонул в зрачках твоего противника.
Долго это тянуться не могло.
И как только канули в небытие явные и неявные механизмы сдерживания мысли, оная мутной волной хлынула на равнину.
[Вот Он - Супергерой. Оцените вызывающий излом берета. Берет производит мощное впечатление. На нем даже невооруженному глазу живописно зияют следы мечевых рубок, подпалины неопределенного происхождения и, кажется, следы метеоритных ударов. На лицевой стороне вышита руническая "г". Еще хороши зеркальные очки. Они поглощают внимание, не позволяя разглядеть лицо, в то же время придавая ему значительное выражение.
Одежда Супергероя невнятна. Впрочем есть ремень с множеством разнообразных пристежек, карабинчиков и прочих жизненно важных вещей.
Что действительно внушает уважение, так это мускулатура. Функциональная, без излишеств, она могла бы осчастливить любого обывателя. Даже вживленный в копчик штекер подключения к Сети не портит общего впечатления.]
Раньше, когда мы боролись за мир, а США вмешивались в наши внутренние дела во всем мире, герои были подчеркнуто миролюбивы. Оружие в космос выносить запрещалось. Недаром основной идеей советской НФ стало Прогрессорство - по сути импорт модели лучшего устройства мира. По форме же фантастика наша была космической, описывая всевозможные варианты экспансии человечества в Пространство.
А потом произошло странное.
Человечество совершило громадный Стальной прыжок, открыв дорогу в Космос. История тридцати лет Космической Экспансии Человечества сама по себе интереснее любого романа. Вначале Гагарин, потом совершенно сумасшедшая, на грани возможного высадка на Луну, зондирование планет, послание Иным…
Человечество распахнуло дверь и … замерло на пороге.
Перефразируя прекрасное определение Тойнби: Экспансия - есть ответ на вызов. Исчез вызов, исчезла опасность утраты цивилизационного приоритета для одних, утрата его нами, и вот уже свернуты многие программы, сокращены ассигнования, в космос поехали туристы.
Но с утратой Космоса исчезла и Идея. К исходу XX века у человечества осталось не так много направлений развития. По сути два: освоение Космоса и освоение Мирового океана - двух неисчерпаемых в обозримом временном промежутке ниш. Ограничившись лишь поддержанием былого статус кво, мы нашли себе суррогат - сетевые технологии, Великую Всемирную Паутину. Но как бы не был потрясающе хорош Интернет, он не заменит нам кислород, и не накормит умирающих от голода - черт меня подери в третьем тысячелетии! - африканских детей.
Российская фантастика некоторое время честно пыталась идти по пути советской, точнее той ее части, которая вошла в золотой фонд Литературы. Благо было кому взять на себя этот крест. Отдадим им должное - они бились как могли.
Но было тяжело, чудовищно тяжело понять в те безумные десять лет, что во всей этой кутерьме главное. Описание судьбы человека, на мой взгляд являющееся стремлением Литературы, следовало нанизать на определенную совокупность идей.
И мы нашли себе точку опоры - позвали на помощь варягов. Мы придумали Врага.
 
  И две тысячи лет - ВОЙНА

"Нынче век силы чугунной

(и убеждения чугунные, должно быть)".

"Нашего брата без дубинки не уверишь"

Ф. Достоевский

Фантастика России последних лет - это фантастика ближнего прицела, сродни таковой середины века. Только тогда она ставило целью описание победившего коммунизма, а ныне - победившего Героя.
Сегодня невозможна ситуация, смоделированная однажды в "Миллиарде лет…" братьев Стругацких. Когда необходимо выбрать - кривые окольные тропы или схватка без всякой надежды на успех, и даже без всякой возможности выжить. Новый Герой, объединившись с Вайнгартенем и подключив определенные связи Вечеровского, непременно отыщет в каком-нибудь подвале группку персон, управляющих Гомеостатическим Мирозданием. И окажется, что Вечеровский весьма неплохо стреляет, да что там - отлично стреляет, а Вайн вполне может всю эту машинерию, втыкающую под окнами деревья, отключить…
Враг сегодня зримый, ужасно умный, но в то же время более чем смертный. А подобный Враг побуждает принимать простые решения. АКМ - аргумент страшной убедительной силы.
И разразилась Тотальная война.
О, как бесконечно привлекательна возможность решить все проблемы Силой! Для этого не нужно ничего, кроме оружия, а человека убить легко, очень легко. Так, начав заниматься каратэ, мучительно хочется разрубить гордиев узел повседневности коротким ударом в голову.
Герою жизненно необходим противник, объект приложения сил. Любовь, познание, работа, как дисциплины скучные, сложные в реализации и мешающие Битве, медленно и неуклонно со страниц книг исчезают. Враг же вызывает знакомые и несложные эмоции - ненависть и страх, ну разве еще сострадание у особо утонченных натур.
Все "бесконечное" разнообразие сюжетов Российской Фантастики - это вариации Зверя.
Убийство, ради любых целей, - все же убийство. И вот уже на страницах вовсю идет схватка на мечах, Врагу дается шанс, которого на самом деле нет.
Читатель должен чувствовать родство с Героем. И вот уже Супергероя, по определению превосходящего возможностями обывателя, неуклонно вытесняет Профессионал. Каждый может им стать, нужно только учиться. "Автомат, мальчик, перезаряжается вот так".
Возможности должны быть безграничны и комфортны. И вот уже Битва идет в Сети, а ты покоишься в кресле и крушишь все вокруг "понарошку". (У буддистов, к примеру, помысел равнозначен действию. Слава богу, мы православные)
Еще дальше пошло фэнтази, избрав оппонентом Мировое Зло, с которым бодаться нужно бесконечно, том за томом. Воитель, заборовший ЗЛО, некоторое время отдыхает, терпеливо ожидая, пока автор израсходует гонорар, и вновь берется за дело. В данном случае мистер Зло несет золотые яйца, по которым бить можно, но только не на смерть. Продолжаться это может весьма долго, полной виктории нет, но всегда есть ее иллюзия.
[Дело зашло так далеко, что напрочь выпадающего из этого потока Лукина, обозвали "не каким не фантастом". Воистину чуден мир!]
Победа над Врагом стала основным героем нашей Фантастики, и можно сколь угодно гадать в чем причина: в идеях ли Реваншизма, в человеческой природе ли, либо и вовсе в инфантильном милитаризме. Уже не суть важно.
Теперь выдумать Героя уже недостаточно, нужно родить ему подходящее Чудовище.
    Родители Героя.

Поклонение героям наиболее развито там,

 где наименее развито уважение

 к человеческой свободе.

Г. Спенсер

Итак, архиважнейший вопрос: Кто виноват?
Без сомнения виноваты издатели. Это они еженедельно выбрасывают на лотки пару-тройку десятков всяких там "Фантастических боевиков", "Современных российских боевиков", "Звездных лабиринтов" и прочих "Абсолютных оружий". И не хотят, понимаешь, привить нам кусочек доброго, вечного и разумного.
Рассуждая так, мы забываем, что, вообще говоря, задача издательства - приносить прибыль. И работа того же Науменко будет оцениваться не по тому, сколько романов того же Рыбакова выпустило "АСТ", а сколько нулей значится в графе "Прибыль". Мы старательно не замечаем того, что "Вертикаль" и "Виртуальный мир" пользовались, мягко говоря, умеренным спросом, при замечательном между тем качестве текста.
Тогда авторы? Этим то уж не отвертеться, жукам! Ведь именно они наплодили всяческих Волкодавов! Это они выпустили на волю рефлекторно безупречных убийц и напрочь игнорируют ученых, механизаторов и работников культуры.
Закавыка в том, что писатель обязан писать ради денег, хотя бы для того, чтобы не голодать между конвентами. Тем паче Писатель на любом материале заставит сердце читателя учащенно биться, а писатель бездарный … не имеет значения о чем он пишет.
Увы, ребята, все проще…
Всю эту армию кадавров породили мы, читатели. Вызвали к жизни, непрерывно голосуя рублем за горечь бутафорской пороховой гари, звон деревянных мечей, окрашенных "серебрянкой", и отголосок дилетантски поставленной битвы. Состояние сегодняшнего рынка фантастики во многом определяется нами. Наивно думать, что проблемой сейчас является издание Суэнвика, Дилэйни или Блейлока, проблема заключается в том, как их продать. И до тех пор, пока не будут выкорчеваны корни зла в душе каждым из нас, мы будем лицезреть на прилавке грудастых женщин в декольте с двуствольным копулятором наперевес и слушать хруст позвонков. "Хочешь крови? Стань клопом!"
Люди шестидесятых мечтали стать космонавтами, бредили таежной романтикой и болели горами. Нынешнее поколение обзовет их в лучшем случае романтиками. Вот уже несколько лет я веду курс под условным названием "Выживание в городе" и видно, как серьезно учится молодежь. Люди не рассчитывают на чужую помощь, каждый хочет быть боевой единицей сам в себе. Они понимают - помощь не придет. Они знают, будет плохо - не подойдут и не подадут руку
Литература всегда отражает жизнь. И стоит ли упрекать зеркало за кособокое изображение?
Всякое время порождает своих героев. Когда-то Киплинг писал:
Не видывал смерти, Дикки? Учись как кончаем мы,
Тебе нечего будет вспомнить на пороге вечной тьмы….
Это писалось отнюдь не о солдате Британской Империи.
Время Руматы потихоньку уступает место эпохе Волкодава. Эпоха демонстрации оружия сменяется эпохой его применения.

Спросите себя однажды, пристально глядя в зеркало, что за герой растет сейчас в вашей Душе…
 
  

---

Последняя страница

История от Владимира Ларионова:

"Хмурое утро"

Было это на одном из "Интерпрессконов" в Разливе.
Прокемарив пару часов после очередной бессонной ночи, наполненной общением и бесконечными возлияниями, я проснулся в совершенно (мягко говоря) разбитом состоянии. Вспоминая названия продегустированных накануне разнообразнейших напитков и имена людей, которые помогали мне это делать, я с трудом выполз из номера, чтобы ополоснуть свою помятую физиономию.
И вот тут мое, и без того мрачное настроение, окончательно испортил своим патологически здоровым видом, вышедший из соседней комнаты (это был двухкомнатный номер с одной ванной) полуобнаженный Сергей Иванов. Я думаю, многие знают этого высокого, атлетически сложенного писателя-качка из Риги, герои произведений которого спортивно занимаются любовью даже в моменты боевых схваток. Презрительно на меня посмотрев, упруго ступая и поигрывая мускулами, он вышел в коридор, видимо для того, чтобы совершить утреннюю пробежку и пару-тройку раз переплыть озеро Разлив. Подавленный собственным несовершенством и утренней абстиненцией после многочисленных вчерашних "разливов", я вернулся в комнату и сел на кровать, тупо глядя в пространство. В мозгу пульсировала фраза: "Надо бросать пить!". Еще никогда я не был так близок к решению "завязать".
В это время дверь неслышно отворилась, и ко мне в комнату вошел Борис Штерн. В отличие от Иванова он был одет, невысок ростом и совершенно не похож на культуриста. На меня Штерн не смотрел, он вообще никуда не смотрел, потому что у него были закрыты глаза. Возможно, писатель спал. Еле слышно бормоча себе под нос: "Тихо, тихо, тихо…", он, как сомнамбула, но уверенно, подошел к тумбочке, на которой стояла початая бутылка водки, с закрытыми глазам (!!!), безошибочно наполнил стоявший рядом стакан на треть и выпил. После чего развернулся и, с теми же словами: "Тихо, тихо, тихо…", по-прежнему не открывая глаз, медленно удалился.
Как ни странно, явление еще более помятого, чем я сам, незабвенного (светлая ему память!) Бориса Гедальевича, подействовало на меня волшебно-терапевтически. Настроение значительно улучшилось, я подумал: "Ни фига, еще попьем!", тут же полечился по примеру старшего товарища, а дальше все покатилось по наезженной колее.
Кажется, именно в то "хмурое" утро мне в голову пришло определение для всегда поддатых постоянных участников фантастических конференций – "ЗАВСЕГДАДАТЫЙ".
 =-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

Шутка от Евгения Харитонова

Интерпресскон. 1997 год. Последний день, день отъезда. Все - с похмелья. В баре скучают отъезжающие фэны. Накануне все доели. На продуктовых полках шаром покати. Входит супруга Гаррисона, Джейн. Просит бармена.
Джейн (уставшим голосом): Мне порцию блинчиков.
Бармен (привычным тоном пофигиста): Нету.
Джейн (просящим голосом): Тогда бутерброд с котлеткой.
Бармен (со злорадством): Ничего нету. Все съели ваши фантасты.
Джейн (умоляя): А может, найдется маленькая рыбка?
Бармен (окончательно и бесповоротно): Еды нет. Ни-ка-кой.
Джейн (с озаренным взором): Тогда два по сто!

 =-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

Рассказал Дмитрий Скирюк:

Юлий Буркин на первом "Росконе" жил в номере с представителем издательства ЭКСМО. Имени не помню, но точно известно, что это был не Шкурович. Так и будем его называть — Не-Шкурович. Надо же как-то его называть. Ночью, после бурных и многогранных бесед о фантастике, Не-Шкурович едва вернулся в номер. Зашел в санузел. Юлий Буркин, к тому времени уже немного выспавшийся, отметил "Ага, передвигается самостоятельно. Можно спать спокойно", и перевернулся на другой бок. Часа через два Буркин просыпается от шума воды. Идет посмотреть, что же это за человек-рыба такой выносливый попался? Сто минут в ледяной воде не всякий морж вытерпит. Открывает дверь в ванную комнату, и видит, что Не-Шкурович стоит по колено в воде и дрожит зубами. Разбудил Буркин Не-Шкуровича, отвел до кровати, посадил. Первыми словами Не-Шкуровича была фраза, достойная пера Ионеску:
— Знаешь, а вода-то — холодная
 
 =-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

Байка от В.Ларионова:

"Пенка" Колобаева

В дни  "Интерпресскона-91", который проходил в Сосновом Бору на базе ЛАЭС "Салют", заядлый фэн и выпивоха (по крайней мере, в те замечательные годы) Юрик Колобаев, то ли от переизбытка молодой энергии, то ли от передозировки спиртного, залил пеной из не вовремя подвернувшегося ему под руку огнетушителя холл третьего этажа. Едкая пена покрыла пол, свисала со стен, с потолка лохмотьями отслаивалась побелка. Кто-то вызвал меня на место происшествия, оторвав от интересной беседы за рюмкой чая. Прикидывая масштабы разрушений  и предстоящие непростые  разборки с администрацией базы (перед этим еще один любитель фантастики выполол на первом этаже все цветы из горшков), я, взбешенный,  заорал на притихшего и протрезвевшего Юрика: "Ну, Колобаев, и выдал же ты пенку!", не замечая, что сам выдаю неплохой каламбур.
 
 =-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-

\всё/

---

 
    Главная страница     № 16:   обложка      часть 1     часть 2     часть 3      часть 4