Творческая мастерская
Константин Ситников Действие. Средства выражения. Судя по количеству и разнообразию материалов (часто неплохих!), публикующихся в СЕМЕЧКАХ, их читает довольно много пишущей публики (в основном, вероятно, начинающие авторы), а дискуссии о писательстве, о писательском ремесле и мастерстве завязываются, к сожалению, очень редко. А между тем при написании, скажем, романа сталкиваешься с таким количеством чисто технических трудностей, что радуешься любой возможности почерпнуть хотя бы малую толику чужого опыта по их, трудностей этих, преодолению. Не могу похвастаться хотя бы одним завершенным романом, и тем не менее мне показалось небезынтересным поделиться с пишущей братией своими скромными размышлениями или, скорее, наблюдениями по этому поводу.
Предположим, вы пишите роман, в котором не последнее место занимает ДЕЙСТВИЕ. Описываемые вами действия персонажей выполняют две функции: во-первых, они составляют в своей совокупности единое действие всего романа. Во-вторых, они отражают внутреннее состояние персонажей. Но об этом — в другой раз. Сейчас нас интересует более узкий вопрос — то, КАК ДЕЙСТВИЯ ПЕРСОНАЖЕЙ МОГУТ БЫТЬ ВЫРАЖЕНЫ.
Действия персонажей могут быть выражены либо прямо, либо опосредованно.
Обычно действия персонажей выражаются прямо, через глаголы, причастия и деепричастия: «Сидевший за столом мужчина поднял голову и, прищурившись, посмотрел на меня». Однако не следует злоупотреблять этим, наиболее простым, способом выражения действий, иначе повествование получится сухим и однообразным.
Действия персонажей могут быть выражены опосредованно, даже без упоминания самих этих действий. Этот способ кажется мне наиболее интересным. Я решил исследовать его. Взяв заведомо неплохой приключенческий роман — а под руку мне попалась «Долина страха» Конана Дойла, — я начал выписывать подряд все места, где действия героев выражены не прямо, а опосредованно. При этом я попытался представить, как то же самое написал бы менее опытный автор, еще не научившийся отбрасывать то, без чего на самом-то деле можно прекрасно обойтись. Таким образом, у меня получилось две колонки: в правой — вариант Конана Дойла, в левой — вариант "молодого автора". Сравнивая эти два варианта, я попробовал для самого себя сформулировать, каким же образом удается многоопытному писателя вызывать у читателя зримое представление о действиях героев, ПРЯМО ЭТИ ДЕЙСТВИЯ НЕ НАЗЫВАЯ И ДАЖЕ НЕ УПОМИНАЯ О НИХ. Итак:
— Тогда вы, быть может, хотите выслушать показания домашних? — спросил инспектор. — Думаю, лучше перейти в столовую. — Он повернулся и вышел из комнаты.Мы последовали за ним.Усевшись за стол, мы приготовились слушать.— Эймс, пожалуйста, вы первый, — попросил инспектор, и дворецкий приступил к рассказу.Его рассказ был прост и ясен… — Тогда вы, быть может, хотите выслушать показания домашних? — спросил инспектор. — Думаю, лучше перейти в столовую. Эймс, пожалуйста, вы первый…Рассказ дворецкого был прост и ясен… Комментарий. В варианте Конана Дойла (правая колонка) прямо не сообщается, что инспектор и другие герои романа переходят из комнаты в столовую, что они садятся за стол и что дворецкий приступает к рассказу, однако читатель легко дорисовывает все эти действия в своем воображении (как это сделал я в левой колонке), — и это возможно именно благодаря тому, что действия эти уже содержатся в тексте Дойла, но не в актуальном (проявленном), а в потенциальном (свернутом) виде. Инспектор говорит: «Лучше перейти в столовую…» Здесь подразумевается, что после этих слов герои романа действительно перешли в столовую, и необходимость сообщать об этом ПРЯМО отпадает. То есть (если сформулировать, каким образом это сделано) НЕКОТОРЫЕ ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЕВ МОГУТ БЫТЬ ВЫРАЖЕНЫ ЧЕРЕЗ ИХ ВЫСКАЗЫВАНИЯ (добавлю: через их мысли, пожелания, намерения и проч.) Вот пример, где действие героя выражено через его намерение (справа):
Но перед этим я совершил прогулку по старинному парку… Но сначала мне вздумалось погулять в старинном парке… Однако многие действия не нуждаются даже и в таком свернутом выражении. Так, у Дойла не говорится, что герои уселись за стол и приготовились слушать, — и все же это очевидно. Таким образом, НЕКОТОРЫЕ ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЕВ, КОТОРЫЕ ПОДРАЗУМЕВАЮТСЯ В КОНТЕКСТЕ, МОГУТ СОВЕРШЕННО ОПУСКАТЬСЯ АВТОРОМ БЕЗ ВСЯКОГО О НИХ УПОМИНАНИЯ.
У Дойла не говорится о том, что дворецкий приступил к рассказу и что он говорил так-то и так-то, а просто сообщается, что «рассказ дворецкого был такой-то и такой-то…» Обобщая: НЕКОТОРЫЕ ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЕВ МОГУТ БЫТЬ ВЫРАЖЕНЫ ЧЕРЕЗ ДЕЙСТВИЯ ПРИНАДЛЕЖАЩИХ ИМ ПРЕДМЕТОВ (в том числе таких неосязаемых, как "рассказ"). Например, вместо «Мужчина прицелился в меня из револьвера», — можно сказать: «На меня уставилось дуло револьвера». Вместо: «Она с треском разбила бокал о стену», — можно сказать: «Бокал с треском разбился о стену» и проч.
Я углубился в парк и побрел вдоль красивого газона… В глубине парка раскинулся красивый газон… Комментарий. ИНОГДА ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЕВ МОГУТ БЫТЬ ВЫРАЖЕНЫ ЧЕРЕЗ ДЕЙСТВИЯ ИЛИ ЧЕРЕЗ ОПИСАНИЕ ОКРУЖАЮЩИХ ПРЕДМЕТОВ. Например, можно сказать: «Я бежал мимо домов, фонарей, скверов…», а можно: «Мимо меня летели дома, фонари, скверы…» Можно сказать: «Я вошел в грязный, захламощенный двор…», а можно просто: «Двор был грязный, захламощенный», что уже подразумевает, что герой в этот двор уже вошел, раз уж он увидел, что двор был такой-то и такой-то.
Продолжение (возможно) следует © К.И.Ситников, 1999
Паровой киберпанк
Владимир Решетников Мучают ли электроовец программные баги Не та эта пристань, и яхта не та…Впервые я узнал о киберпанке из первого номера фэнзина ИНТЕРКОМЪ, чудом дошедшего до меня в рваном конверте из города что на берегах Невы. Среди многих вкусностей, в разделе Bookstore находилась подробнейшая рецензия на сборник Уильяма Гибсона «Сожжение Хром». Сам сборник мы смогли прочитать на русском языке только спустя шесть лет. (Хотя издательство Terra Fantastica перед своей "временной кончиной" и успело выпустить три десятка книг, ни одного киберпанковского произведения опубликовано, увы, не было: зато российских авторов четвертой волны издали много).
Тот год выдался для киберпанка удачным: в минском журнале ФАНТАКРИМ-MEGA появляется серия различных статей и интервью о новом направлении в американской фантастике, напечатали даже два рассказа Стерлинга и Гибсона, но перекос оставался в сторону "вторичной литературы" — хвалебные отзывы, интереснейшие интервью, и… почти ничего из источников. На таком фоне сложилась занятная ситуация: под "киберпанком" стали числить все, что про компьютеры. Поэтому я тогдашний, слабо разбирающийся в таких терминах и выражениях, как "новаторская проза", "подражание Уильму С.Берроузу" (книг этого Берроуза и сейчас не достать), все произведения киберпанков слепо относил к компьютерной нф. А всю компьютерную нф числил за киберпанк. Как оказалось, совершенно зря.
Сейчас, когда разочарование в киберпанке стало общим местом, и даже у С.Лукьяненко в «Фальшивых зеркалах» находим фразу «Какая гадость этот классический киберпанк…» (с.405), я смотрю старые журналы и убеждаюсь, что проницательный Михаил Ковальчук смотрел глубже иных новаторов. Вот что писал М.Ковальчук о Брюсе Стерлинге: «Он, конечно, выделяется на общем фоне <…> но для какого-то громогласного объявленного потрясения основ, революции и "нового слова в фантастике" — на мой взгляд, все-таки маловато» (MEGA 5’91, с.79).
Году эдак в 1992 или 93-м в Волгограде мизерным — даже для нынешних, пресыщенных книжным перепроизводством, времен, не говоря уж об эпохе, когда любую фантастику мели со страшной силой с прилавков! — трехтысячным тиражом вышел тоненький сборник американской фантастики «Киберпанки на Волге». Вид он имел крайне непрезентабельный: мягкая синенькая обложка, мелкий шрифт, неброское оформление… Да и имена авторов мало чего говорили отечественному читателю — разве что у Брюса Стерлинга успел выйти перевод одного рассказика в журнале ФАНТАКРИМ-MEGA. Пол Ди Филиппо вообще был, и во многом до сих пор остается, неизвестным автором. [Интересная деталь: об этой книге Пол Ди Филиппо узнал совершенно случайно только через несколько лет]. Так вот, слово «компьютер» встречается в этой "антологии киберпанка" девять (!) раз.Теперь я хотел бы отклониться от генеральной линии и посмотреть на киберпанковское окружение.
Возьмем книжку «Предел» — роман малоизвестного в России польского автора Януша А.Зайделя (М, Орбита, 1989, 256 стр, 150 т.э., обложка). Детективное действие происходит в стране Арголанд, добившейся невиданных высот в сфере индустриализации и постиндустриализации. Например, повсеместно деньги заменены цифровой наличностью (в том виде, в каком это представлялось в конце семидесятых — времени, когда писался роман), ведется учет контроля перемещения граждан, выстроена четкая стратифицированная система "полезности" граждан — все это вместе составляет достижения цифрового тоталитаризма общества потребления. И что же? Находятся народные умельцы, обманывающие электронику. Сейчас бы их назвали хакерами, у Зайделя они именуются "кимейкерами".
Схема та же, что и у классика киберпанка: влезли, нарушили, украли, скрылись. Другое дело, что описано это более прозрачным языком и без молодежных неологизмов, но дело не в стилистике, а в технической идее произведения.
Игорь Толоконников писал, что киберпанки — это та же самая "новая волна": «тексты обильно уснащены прилагательными, наречиями, пассивными лингвистическими конструкциями». Если выбросить за скобки всю эту поэтику (которая, увы, не переведена адекватно) и аллюзии с поп- и контркультурой (которые трудно понять, находясь в другой стране в иное время), то останется голый технотриллер: гангстер стремиться за деньгами, а потом спасает свою шкуру. Вы скажете, что в «Нейроманте» есть еще и компьютерный разум, а у Зайделя такого нет и в помине. Еще бы, ведь Зайдель был серьезным ученым, и в машинный разум вряд ли верил. Однако посмотрим роман Роджера Желязны и Фреда Сейберхэгена «Витки» (издан в 1982 году).О чем он? О компьютерном разуме, зародившимся в недрах всемирной электронной сети, и о контакте человека с машинным интеллектом. На периферии мелькают погони, промышленный шпионаж и прочие прелести мира, поделенного транснациональными корпорациями на секторы влияния. Не о том ли поет Гибсон в первых двух романах своей трилогии?
Повесть Джона Варли «Нажмите ВВОД n» рассказывает об ученом-индивидуалисте, занимавшемся грабежом банков через компьютерные сети. Поначалу я числил оба эти произведения за киберпанк, а оказалось, что и Варли, и Желязны в глазах отцов-основателей движения "киберпанк" относятся к так называемым "гуманистам" — вражескому лагерю!
В серии «Зарубежная фантастика» издательства «Мир» в 1990 году вышел сборник "компьютерной нф" «Обратная связь» (М, 1990, 542 стр, 200 т.э.). В него вошли повести «Витки», «ВВОД», и другие любопытные произведения.
В сборнике есть еще милый рассказик Стена Драйера «Конец шпината», о том, как два тинэйджера через отцовский терминал нарушили планирование использования земли, волюнтаристски увеличив посевные площади любимого гороха, за счет сокращения до минимума посевных площадей нелюбимого шпината. Такие вот маленькие хакеры-вредители.
Тот же технотриллер, но исполненный в сатирическом ключе. То есть по внешним критериям весь сборник «Обратная связь» можно приписать к "киберпанку", в то время как в самом настоящем киберпанковском рассказе «Ужин в Одогасте» речь идет об арабском средневековье.
Тут-то мы и подходим вплотную к разгадке мешанины, навороченной вокруг понятий, терминов и прочей номиналистики.
Стерлинг говорил, что киберпанк — это образ жизни, однако в литературе конца ХХ века киберпанк — это группа молодых англоязычных авторов, пишущих технотриллеры на новом, специфическом материале.
Сам Гибсон не числил себя сокрушителем литературных основ НФ: «Киберпанки вовсе не были отъявленными экспериментаторами. Мы просто хотели продраться в прошлое через всю эту коммерческую дребедень вроде книжек Пирса Энтони, чтобы покрепче уцепиться за истинные корни жанра».
Киберпанки "повоевали" с гуманистами (Джон Кессел, Кони Уиллис, Ким Стенли Робинсон, Джеймс Патрик Келли), наделали информационного шума, Гибсон стал модным писателем, получил даже заказ на сценарий к фильму «Чужой-3» (но фильм сняли по другому сценарию). Была такая мода на киберпанк и писателей-киберпанков.
Давайте же наконец разграничим понятия и уточним термины. Киберпанк — это группа писателей-фантастов, а вовсе не жанр или направление в литературе. То есть киберпанк — это нечто вроде музыкальной "могучей кучки". А вот жанр, в котором созданы почти все произведения отцов киберпанка (по крайней мере из тех, что переведены у нас), можно определить достаточно точно: сетевой технотриллер.
Естественно, можно было бы говорить и о "русском киберпанке", живи, допустим, Тюрин с Щеголевым где-нибудь во Флориде и выпускай они хотя бы по одной книжке в год.
Сейчас же "русский киберпанк" — это прежде всего динамичный технотриллер. Причем зачастую это еще и политически заостренная литература. Столь же быстро портящаяся, как и сама политика.
Из отечественных фантастов, приложивших свое перо к отечественному киберпанку (литературному направлению) можно назвать безусловного лидера этого направления Александра Тюрина, и его соавтора Александра Щеголева. Невозможно забыть повесть Виктора Пелевина «Принц Госплана». На этом, пожалуй, все и заканчивается. Ведь нельзя же всерьез относить к киберпанку эпизодические рассказы Л.и Е.Лукиных («Раз в тысячу лет»), В.Запольских («Хакербол»), романы С.Лукьяненко («Императоры иллюзий», «Лабиринт отражений»), «Смерть взаймы» С.Вартанова (расширенный вариант сюжетообразующей идеи «Принца Госплана» В.Пелевина) и многих других, написанные как новеллизации компьютерных игр или вариаций на модную тему, или с использованием модных атрибутов.
Необходимо отметить еще произведения новосибирского фантаста Алексея Шведова, в последние годы активно работающего над своей «Историей Будущего». Яркая смесь восточной философии, порнографии (в приятном смысле этого слова) и широчайшие реминисценции с произведениями классического американского киберпанка вкупе с тонким психологизмом в описании каждого отдельного героя делают повести Шведова заметным явлением в фантастике девяностых. Будут ли они изданы массовым тиражом или так и останутся погребенными в малотиражных сборниках…А состоится ли еще какой-нибудь "взрыв" в фантастике, мы, надеюсь, на своем веку еще увидим.
Список публицистической литературы о настоящих киберпанках 1.М.Суэнвик. Инструкция к постмодернистам // Оверсан № 3/4’88.
То же: Интеркомъ 4’93, с.33-44.
То же: М.Суэнвик. Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя // в кн.: М.Суэнвик. Вакуумные цветы. М, АСТ; СПб, TF. 1997. С.431-472.2.Игорь Толокоников. 80-е: под знаком киберпанка // MEGA 5’91, с.78.
3.Михаил Коркин. Рецензия на книгу У.Гибсона Birning Chrome // ИНТЕРКОМЪ 1’91, с.80-82.
4.Вл.Гаков. Брюс Стерлинг, зав. агитпропом // MEGA 5’91, с.79-81.
5.Ларри Маккафри. Ключ без права передачи (беседа с Уильямом Гибсоном)// MEGA 5’91, с.7-11.
6.Михаил Дубровский, Вл.Гаков. Киберпанк в пейзаже эпохи Мейдзи (интервью с Брюсом Стерлингом) // MEGA 2’94, с.2-3.
7.[Андрей Чертков] Что такое киберпанк // ЕСЛИ 1’95, с.90.
8. Дэн Уинтерс. Интервью с Уильмом Гибсоном // ЕСЛИ 1’95, с.91-93.
9. Пол Ди Филиппо. Фантазии в стиле "рок". (интервью) // ЕСЛИ № 6’95, с.61-62.
10.Теория, мой друг, суха… (опрос российских писателей-фантастов) // ЕСЛИ 9’95, с.88-90.
11.Брюс Стерлинг. Предисловие к сб. У.Гибсона «Сожжение Хром» // в кн.: У.Гибсон «Нейромант». М, АСТ; СПб, TF. 1997. с.8-12.
Павел Кирпичный Про искусственный интеллект, или разум.... (отрывки) Придумка Гибсона о вживлении информационного гнезда в башку — дело оч-ч-ч-чень далекого будущего. Тут существует как минимум два аспекта: технико-медицинский и лексическо-семантический.
Аспект медицинский.
Сейчас человечество имеет такую систему: полностью парализованный инвалид, с вживленными в головной мозг электродами (Информагентства обычно не акцентируют внимание на этом бедняге, но, скорее всего, электроды вживляют ему намертво, так как операция длится несколько месяцев: ткани мозга должны "прорасти" в пористую стеклянную трубочку, в которой находится обычный электрод из металла. Попробуй потом вынь их из головы! Впрочем, штекер на поверхности оставить можно, а уж к нему-то и подключайся сколько влезет), способен двигать курсором мышки на экране и даже выбирать с ее помощью слова из алфавита. Опыты еще довольно грубые, но все идет именно к тому, что есть у Гибсона: к штекеру в голове. То есть медицина движется, в этой части задача решаема в принципе.
Бедняги с электродами в голове управляют курсором, который видят на экране своими собственными глазами. То есть опять же — аналоговые барьеры. Можно вспомнить о разработках авиасимуляторов — военных тренажеров для летчиков, где информация об окружающем пространстве сначала передавалась на стекло шлема, потом шлемы облегчили и сделали «очки виртуальной реальности», сейчас уже видеоряд проецируется прямо на хрусталик, а передающий, так сказать, «монитор», представляет собой маленькую лазерную пушку, которая крепится напротив глаза в нескольких сантиметрах. Но и в этом случае мы добиваемся только миниатюризации, компактности, а не принципиального изменения способов передачи визуальной информации. Передавать изображение сразу на зрительный нерв пока никто не может. Опыты в этом направлении не афишируются. Скорее всего, таких опытов и нет: как нет расшифрованного языка мозга самого человека.
А теперь проблема лексическая.
Невозможно перевести информацию из аналогового вида в цифровой (и обратно тоже) без извращений. Невозможно человеку воспринимать последовательность нулей и единичек, представляя, что сейчас вот эта короткая цепочка из десятка сигналов — слово "яблоко", вот эта цепочка из сотни килобайтов — фотография яблока, а вот та длиннющая, многомегабайтная вереница нулей и единиц — видеоролик про яблоко. Но это так, к слову о скоростях переработки информации. Заметьте, даже вживление какого-нибудь мощного процессора в голову человека снимет лишь одну проблему — увеличит скорость обработки потоков данных. Но! То самое "яблоко" в виде изображения (картинка с яблоком, или в виде написанного слова "яблоко") должно сначала предстать перед глазами человека (или должно прозвучать в ушах), а уже потом человеческий мозг будет с ней оперировать. [Опыты по "восстановле-нию" зрения слепым от рождения людям ведутся в скандинавских странах — слепые могут даже перемещаться по сайтам интернета с помощью специальных программ. Вопрос только в том, что они ориентируются "на слух" — то есть видеоинформация перекладывается на слова, и доставляется через динамики, по нашим старым аналоговым каналам, а это, согласись, паллиатив, путь далеко не по-Гибсону.]
Так вот, мы подошли к проблеме, над которой бьются уже не менее сорока лет: машина не может отличить кошку от собаки. Дают машине изображение животного. У компьютера есть огромный банк изображений кошек и собак, он в доли секунды сравнивает все изображения с предложенным (в шестидесятых годах в течении часа машина копалась в десятке оцифрованных фотографий), и выдает результат. Часто правильный. А бывает и не правильный. То есть за 30-40 лет в области распознавания образов мало чего изменилось: экстенсивный прогресс налицо (скорость, возможность огромного перебора вариантов), а качественного сдвига нет, и что самое страшное, не видно откуда он может появиться.
Но ребенок 3-4 лет не имеет такого бешенного банка сведений о собаках и кошках, и тем не менее по каким-то признакам он определяет животное. Попытки выделять не приметы, но признаки явления или объекта, попытки описать принципы этого самого алгоритма выделения признаков пока что тоже крайне неудачны. И натыкаются они на необходимость создания искусственного интеллекта, который невозможно построить на бинарных компьютерных системах (то есть использующих только нули и единицы).
У человека на коре головного мозга разница электропотенциалов колеблется в сотни раз, в процессе обработки сигнала участвуют нейронные клетки нескольких уровней, проводящим материалом служат цепочки тех же нервных клеток, нечто вроде памяти хранится в глиях (или как они там называются? Раньше думали, что это просто нечто вроде жировой изоляции), а топология действующей сети из 15 миллиардов клеток нам и не снилась. (Кстати, именно на этом коньке: сложная топология сети и реально достижимое количество отдельных "клеточек" строятся многочисленные фантазии о зарождении разума в интернете или другой глобальной компьютерной сети).
Если число постоянно подключенных и работающих компьютеров (и других приборов с процессорами) в сети будет около нескольких миллиардов, то, может быть, что-то и появится, напоминающее мыслящее существо. Но мы об этом не узнаем, как не узнают о разуме мозга кровяные тельца или клетки кожного покрова. Грустно, не правда ли?
Рекомендую, кстати, вспомнить повесть А.Лазарчука «Зеркала» (или его же эссе «Голем хочет жить», в соавторстве с П.Леликом). В обоих произведениях речь идет о неком разуме, использующем вместо клеточек-нейронов всю совокупность бюрократов и административно-командную систему как мозг. Именно там Лазарчук и Лелик указали, что при небольшом количестве опорных точек (фактически всего лишь несколько миллионов) ни о каком разуме говорить не приходится: существо очень примитивное и глупое. Для поиска аналога надо просто узнать, у каких из мелких рыб количество клеток головного мозга соответствует численности бюрократического аппарата в описываемой стране.
Чтобы выйти из жесткой бинарной системы, нужны квантовые компьютеры (системы), способные оперировать с сигналами не только "ток есть" и "тока нет", но и с сигналами "ток слабый", "очень слабый" и т.п. Кроме того, это тоже не выход, и некоторые светлые головы ищут ростки прогресса в световых компьютерах, способных оперировать хотя бы несколькими цветами [и их многочисленными оттенками? — ред.]. К чему я все это пишу? А к тому, что ожидание квантовых, фотонных и прочих ЭВМ не есть ожидание еще более быстрых машин, которые в Nn раз быстрее будут отличать грушу от яблока (Скорость вычисления уже не так важна). Квантовые ЭВМ или фотонные — какие быстрее появятся — шаг к возможности моделирования искусственного интеллекта, которого на современных машинах не построить.
Тут тоже есть «шаг в сторону» от нынешней магистрали развития компьютерной индустрии. Например, постоянная память. В современных ЭВМ она представлена магнитными носителями (кассеты у бытовых ZX, винчестеры в современных PC, далее что-то еще покруче DVD). Информация на них записана в цифровой форме (та же последовательность 010101010). Разумеется, интеллектуальное существо не может хранить всю свою личностную память оцифрованной. Что-то из воспоминаний существо, несомненно, классифицирует, отсортирует и запишет как файлы на тот же винчестер (Или что там скоро придет им на смену? В современных HDD уже достигнут предел плотности записи — 20 млрд бит на квадратный дюйм.), как и мы записываем телефоны в записную книжку, лекции в тетрадки или оригинальные мысли, будь то большой роман или письмо в несколько строчек. [Но представьте себе такую задачу: записать вообще все, что знаешь: от таблицы умножения до запаха сена — ред.] Короче говоря, в современных компьютерах ничего не происходит, если отключить ток. Разумный компьютер по всей видимости должен быть всегда «под напряжением».
Суммируя вышесказанное, к чему мы пришли? Например, любые попытки перенести содержимое мозга в современный компьютер (при условии сколь угодно феноменально-грандиозного финансирования) лишены шанса на успех.
Во-первых, неизвестно как и в каком виде хранится информация в самом человеке.
Во-вторых, переложить аналоговую память и ассоциативные ряды — это все равно что переписать словами содержимое музея (картины, статуи, гранатометы, наконечники копий, письма революционеров, спящую вахтершу и запах твоей подружки) на бумагу в клеточку каллиграфическим почерком чертежника.
В-третьих, мы заимеем ничего не значащий склад — пусть и систематизированной — информации, который как во включенном, так и в выключенном состоянии будет иметь один и тот же запас энтропии: информация внутри ни меняться, ни изменяться не будет.
Выход, разумеется, или в создании не-бинарных, и даже не-электронных систем (технический вариант), или в симбиозе человека с техникой (кибернетический паллиатив). Пока человечество больше продвинулось на пути к киборгам. Повторюсь еще раз: даже создав нечто новое, квантовый компьютер или световой, никто пока и близко не знает, каким образом научить его мыслить.
Проблема будет еще и в воспитании. Берем классический пример с Маугли. Есть мощный мозг, но нет человеческого обучения, зато есть навыки волка (они же его воспитали по-своему). То есть может статься такая ситуация: искусственный мозг, способный мыслить, будет создан, но не сможет мыслить в полную силу (или вообще никак не сможет мыслить), так как его ничему не научили, а самообразование — этому тоже надо учить, в рамках уже сложившейся культуры.
Поэтому испуги по поводу «бунта машин» — безосновательны.
Хуже того, никогда даже не встанет вопрос о «Контакте с разумом, не сводимом к человеческому»…
Отходная киберпанку Книги киберпанков не произвели должного эффекта сейчас. Мир компьютеров продвинулся далеко, и киберпространство сейчас смотрится как «фантастика ближнего прицела» (с научно-технической точки зрения), ни больше ни меньше.
Однако есть и другая сторона поражения: психологический фон действия. Мы живем в том мире, психопатологический фон которого описан в произведениях писателей литературной группы киберпанк:
1.Страна нашего обитания уже не является пупом Земли, однако прежнее состояние многие помнят, и это угнетает…
2.Правят олигархи, ТНК и протчие могущественные структуры, слабо подвластные привычным методам регулирования.
3.Огромный сектор теневой экономики, черный нал, сращивание бизнеса, криминала и политики,
и отсюда
4.Идеология человека сводится к формуле: взял-перепродал-нажился.Вы резонно скажите, что это нам тут газеты пересказываются? А ведь все это было у Гибсона на заре восьмидесятых, и для довольных американцев такая экономико-политическая ситуация, которая описана Гибсоном, была тогда, в 1984 году (и во многом остается сейчас) настолько шокирующей, что «Нейромант» заслуженно получил почти все основные премии жанра SF. Плюс, естественно, новое в технике. Плюс особый язык, новое арго.
Как мне кажется, от читаемого фантастического произведения ждут или описания радостного мира, или какого-то шокирующего. В случае же с «Нейромантом» и другими произведениями киберпанка, концептуального изменения сознания у постсоветского читателя не произошло. В 1996-м году мы уже были погружены в «континуум Гибсона».
Устойчивого коннекта, господа!
список авторов хвалимых киберпанками и неизвестных у нас: Джеймс Патрик Келли Карен Джой Фаулер Ричард Колдер Гвинет Джоунс Джон Слейдек Паулин Данн Нил Стивенс Руди Рюкер Джон Ширли Джон Кессел Пэт Кэддиган Джеймс П.Блейлок Сторм Константайн Масаки - японский киберпанк автор черного юмора и абсурдистской нф Томас Пинчон. Книги «Радуга гравитации», «V», «Плач по стоянке 49».